Я: Когда ты говоришь мне о поезде, ты хочешь сказать, что из его кусочков и состоит Пигля, три и три четверти; и еще — что это папина длинная штука.
Теперь это был очень длинный поезд (она соединила вместе вагоны и платформы). Манипулируя поездом, она подвинула его немного назад и сказала: "Наш поезд пошел назад" (т.е. поезд, на котором они с отцом приехали. Она выстроила поезд большой дугой). "Этому вагону нужна бечевка".
Мы сделали так, чтобы она могла тянуть поезд. Она говорила о том, чтобы его привязать, и придумала игру слов со словом "кусака", наверное, потому, что я использовал ножницы, чтобы откусить для нее кусок бечевки от целого клубка. Габриела сказала: "Большая пися; откусили; нет" (в этом месте неясно). Это было связано со сном о поездах. Я попросил ее рассказать мне еще что-нибудь об этом сне.
Габриела: Тянуть длинный поезд; ах! соскакивает! Пусть на что-нибудь наедет. Ох, боже мой! Теперь все сначала.
Она нарочно толкнула целый поезд, и он от этого толчка превратился в груду, развалившись подальше от нее и поближе ко мне. Во сне все начиналось снова.
Габриела: Жила-была ведьма, морская ведьма, женщина-ведьма, не мужчина-ведьма [игра слов]; ужасный хватун малышей. Не могу найти маленькую дырочку, чтобы продеть туда. У женщин две дырочки, одна чтобы писать, другая для деток. [При она взгромоздила поезд на конную телегу, как бы в насмешку]. Папа писает в девочкину дырочку; смотри, она соскакивает [это о трубе поезда].
Потом Габриела рассказала мне о детях, которые подкладывают камни на железной дороге. Один мужчина ужасно ушибся. Дети озорничали. Им это дело нравилось. Что они рассердились на папину писю?
Габриела: Да, это были люди, которые пытались работать на железной дороге, не машинист.
Она орудовала с рулем тягача, приговаривая: "Я сяду на сиденье тягача" (и она действительно села, хотя сиденье тягача было лишь примерно десять сантиметров длиной); "Я еду на нем" (тягач был под ней, поблизости от ее "девичьей дырочки"). Она направила тягач прямо к Д.В.В. "Не могу встать. Он у меня встал". В этот момент она очень быстро разыграла такую игру: сначала поставила тягач в направлении моего пениса, а потом быстро перешла в сторону грудей (я знал, что она недавно видела груди своей матери и это на нее произвело сильное впечатление). Все это время она занималась игрой слов.
Габриела: Кувырк-кувырк, кап-кап, капает дождик, я слышу гром, я слышу гром. Кап-кап, капает дождик. А вот человек в очках [очки были у меня и у игрушечного человечка]. Он поедет на тягаче. Этот человек выглядит смешно.
Я сказал, что она смеялась надо мной, как над человеком, у которого вместо грудей была пися. Она отогнула человечка назад и сунула палец туда, где у него должен быть пенис, и теперь, когда этот человечек был целиком в ее власти, сказала: "Нарисуй на электрической лампочке!"* Я нарисовал мужское лицо — она сказала что-то, в том числе и о "большой писе, как грудь".
Габриела: Что это? Что это?
Я: Ты злишься на писю этого человека; считаешь, что ее не должно у него быть.
Габриела: Этот человек большой разбойник. Он ужасен.
Я сказал, что она говорит о человеке, который использует свою писю ужасным образом для того, чтобы делать детей (что напоминало потрошение собачки).
И тут она весьма преднамеренно затеяла новую игру, расставляя дома в длинный ряд, а под углом к ним — другой ряд так, что образовался двор (пора было заканчивать, но она еще не была готова уезжать).
Я: Что я сегодня слушал?
Габриела: Один из соседей говорит: "Ты расскажи мне, а я расскажу тебе".
Она повторила это несколько раз, потому что это ее забавляло. Игнорировала мою просьбу о том, что ей надо уезжать домой, потому что она еще не закончила. Стала нарочно искать маленьких зверюшек и, когда нашла их, положила посредине созданного ею дворика.
В этот момент я высказал свое главное толкование и, кажется, оно было именно тем, какое ей было нужно.
Я: Этот человек — разбойник. Он ворует у матери ее груди. И потом использует украденную грудь, как длинную штуку (похожую на поезд), писю, которую он вставляет девочке в детскую дырочку и там разводит младенцев [по игре это зверята]. Поэтому он и не очень жалеет, что был разбойником*.
Теперь она уже вполне была готова ехать и пошла за папой.
Габриела: Нам бы надо уже ехать, потому что поезд будет нас ждать, и нам надо бы поспешить.
А когда отец попытался объяснить ей, что спешить некуда, потому что все равно придется ждать, отговорить ее было невозможно. Пигля выглядела очень счастливой, когда они с отцом уходили, и лишь совершенно обыденно помахала рукой на прощанье.
Комментарий
1. Д.В.В. должен слушать. Включает контроль над действиями Д.В.В.
2. Управление отщепленной мужской сексуальной функцией = боязнь пениса.
3. В том числе откровенная демонстрация зависти к пенису.
4. Интерпретация мужчины и его мужской сексуальной функции, включая сексуальную фантазию, т.е. конец отщепленной сексуальной функции.
5. В том числе компенсация мужчиной вины за агрессивное поведение (см. предыдущие сеансы и ее собственное подавленное состояние).
Письмо от матери
10 июля 1965 года
"Габриела опять просится к Вам на прием. Она чувствовала себя замечательно, но теперь вдруг впала в состояние уныния и скуки.
Меня беспокоит, в частности, то, с какой неистовостью она сама себя колотила после того, как я отругала ее за то, что она шумела и разбудила сестру. Она то ведет себя исключительно "хорошо", то испытывает внезапную потребность в озорстве, чего бы это ни стоило. Ее сестру очень трудно выносить, когда она плачет, и она так переполнена злобой и удрученностью, в которых сама всех упрекает, что Габриела затыкает уши руками, если стоит на своем, но часто уступает. Они прекрасно ладят и совершенно стихийно делятся друг с другом любыми угощениями, шоколадками или печеньями.
Есть еще одна вещь, о которой я хотела Вам сказать. Это ее мысли насчет того, что она девочка. Габриела спросила меня, где та дырочка, через которую заходит ребенок, а потом спросила, хотела ли я тоже быть мальчиком; она очень хочет быть мальчиком, но не стала объяснять, почему. Говорит, что в школе "мальчики" ей не нравятся. Не знаю, какое это имеет отношение к тому, о чем я сказала, но мы положили ключ от ванной комнаты не на свое место, и когда отец мылся, они влезли в ванную и как-то возбудились".
Письмо от меня родителям
12 июля 1965 года
"Должен попросить Вас сказать Габриеле, что в настоящее время я не могу ее принять. Придется подождать до сентября*.
Я не испытываю абсолютно никакого отчаяния от того, как идут дела. Детям действительно приходится справляться со своим проблемами у себя дома, и я нисколько не удивлюсь, если и Габриела сумеет преодолеть нынешний этап. Естественно, она думает ко мне приехать, потому что приезжала так много раз, и я, разумеется, ее снова приму, но только не сейчас".
Письмо от матери
13 июля 1965 года
"Я только передаю просьбу Габриелы и не высказываю своего собственного мнения насчет ее потребности приехать к Вам на прием. Мне это почти невозможно определить, так как я слишком заинтересованное лицо.
Габриела пребывает в депрессии и много плачет, но я уверена, что в ближайшее время она вполне может выбраться из этого состояния и других проблем. Что же до того, найдет ли она в себе достаточно сил, чтобы конструктивно использовать свои возможности, то это действительно важно, однако я тоже не могу определить. Иногда она кажется мне немного неискренней, как бы не в своей тарелке из-за того, что не может полностью выложиться, когда что-нибудь делает или говорит. Но, наверное, сейчас не время говорить Вам об этих долгосрочных заботах.