За окном, громадным и пустым, от потолка в темень до светлого, лакового пола и от серой, в дымке, стены до другой дрожали и вертелись снежинки — зима холодно смотрела снаружи и молчала.
Девушки тоже молчали и смотрели друг на дружку. Потом неожиданно опустились на пол и свернулись в немыслимо изощренных асанах. Лицом к лицу.
- Как он тебе?
- Он. Не знаю. А если ненавижу?
- За что?
- Он повелитель. Рабовладелец. А ты влюблена в него. Да? И вы целуетесь! Да? Я знаю, и это ужасно! Он и ты.
- Успокойся. Никто не поцелует меня без любви. Инфанта.
…
Надо теперь поведать, что в предыдущие дни произошло на бирже новостей.
Удивительным образом выросли в разы продажи нелекарственного препарата «Бодроум» для стимуляции коры головного мозга и повышения когнитивной способности, и вообще.
В десятки раз подскочили продажи невинного и безвредного крема «Малютка», до того тихо покоящегося месяцами за стеклами киосков «Роспечати».
Неплохо прошли продажи черных трико для фигурного катания и занятий йогой.
И, уж совсем непонятно почему, на «Амазоне» и «Литресе» зашкалили закачки толковых словарей Ожегова и справочников Розенталя.
Случаев с превращением живых людей в пустые манекены больше не было — временно или как, но дайте же следователю разобраться со всем этим безобразием! - и всё, якобы произошедшее у кого-то (ха-ха!) на глазах — да кто они такие, эти свидетели? Присягали ли они, как все мы, на Библии, говорить правду и одну только правду? - всё стали логично расценивать, как студенческий розыгрыш. Разговоры об «экзокоже» пошумели, погуляли и утихли. И только модный и крайне язвительный блогер, весьма тощий и ушастый, как светофор, один раз в интервью с моложавым политиком косвенно намекнул на это таинственное и, как оказалось, опасное средство: поинтересовался, не трудно ли господину политику поддерживать свою речь и мышление на уровне молодежи, и не боится ли он, что из него от напряжения вся вода вытечет. Как у нашей звезды, Сары.
На что политик включил телевизор и без особого труда нашел программу, где, как ни в чем не бывало, выступала вечно юная Сара, Сара-подросток, и пошутил в ответ, что в политике, как и в искусстве, и должно быть поменьше воды. А одна сухая правда. Например, про любовь.
Впрочем, игре рыночных котировок удивляются только простаки, не знакомые с режиссурой.
Удивительно другое — что нашел Веня, такой толковый, тянущийся к знаниям парень, просто умница, в этой, казалось бы, пустой девчонке.
Что у них могло быть общего?
Он «грыз» информатику, она «висела» в соцсетях.
Он, найдя любопытное, перечитывал раз за разом старые исторические тексты, ей по уши хватало кинозала.
Он любил строгость математики, она в собственном рюкзаке не сразу находила ручку.
Внешность? У юных внешность такова, что юность вечно влюблена.
Но юность влюблена на расстоянии, а тут странный союз. Они дружили!
Разве, это: она задавала вопросы, он отвечал.
Она делала разминочные круги на белом блюдце катка, он сидел за красным бортиком, в первом ряду, и смотрел то на нее, скользящую в этой страшной свободе поворотов, как птица в ограниченном горизонтами небе, то на экран.
Она подъехала боком, тормозя, раздался мягкий удар бедра о бортик, и тут же стихло звучное шуршание льда под коньками.
- Что это?
Она заглянула в экран.
- Плотина.
- Зачем она?
И Люси отъехала. Она очень бережно, даже нехотя отталкивалась от земли, она готовилась к прыжку.
Зачем плотина? Он знал все свои ответы и все ее вопросы.
Плотина для того, чтобы получать электроэнергию.
Электроэнергии нужно много. Например, для жизни большого города.
Большой город нужен, чтобы создавать научно-культурные ценности.
Кинозал, как пример, не годится. Университет тоже. Литье металла, производство автоматов, рубка фарша для колбасы — не то. Этого в городах нет уже давно.
Какие ценности?
Наука создается в крохотных научных лабораториях, культура вообще рождается внезапно, на ходу. В кармане пиджака.
Зачем же тогда плотина?
Люси подъехала. Она смотрела на него внимательно, заглядывая, просто забираясь внутрь, как прибывшая с другой планеты. Или наоборот, это она коренная землянка, а он тогда откуда?
Он смотрел в глаза маленькой, совсем юной земной женщины и чувствовал, что в них скрыто гораздо большее, чем во всех наших науках и культурах.