- Так зачем плотина?
- Потому, что сумели.
- А. Тогда «сфоткай» меня.
Объяснение было принято. Мальчикам нравится перемещать тяжести и что-то строить. Для мальчишеской души.
Люси разогналась и прыгнула.
Раз. И два. И. Но как медленно! Будто время замерло. Она парила.
- Ты как будто висишь в воздухе.
-Да? Придумай, чтобы дом висел в воздухе.
- Экрана от гравитации не существует.
- А я во сне летаю, а ты?
Эта почти магическая невесомость, это осязаемое, до шершавости яви, замирание времени, или этот ее «черный штопор», совпавший по чистой случайности с метаморфозой — и страшной и смешной одновременно, но она попала в, скользящее по всему новенькому, поле зрения людей говорящих и показывающих.
Наших учителей и пропагандистов жизни.
Тогда-то ее и назвали «Черная инфанта». Комплимент, попавший в точку.
«Ушастый» блогер обладал приличным запасом слов, и, кроме «круто» и «нереально круто», знал слово «инфанта», потому что кроме пляжей Барселоны посещал Эскориал.
Слово «аутентичный», впрочем, у него означало то же, что «адекватный», а то, в свою очередь означало то же, что «крутой». Но слушать его беглую и наполненную шармом высшего образования речь было приятно.
Иногда Веня заходил за Люси в фитнесклуб чуть раньше условленного, и тогда он садился на пуфик и слушал, как тренер гонит пургу.
- Пол не держит тебя, он не тянет, почувствуй, что тебя прижимает к нему — это пустота внешнего. Она отталкивает тебя. Она трогает тебя и чувствует твое внутреннее движение. Энергию. Пропусти пустоту через себя, дай ей ходы. Хорошо. Чувствуешь? Вес исчез.
Теперь попробуй создать экран, попробуй, чтобы пол начал отталкивать.
- Вы там на пару с ума сходите, - говорил Веня Люси, гуляя с ней вдоль ярких кафе и строго черно-белых, кованых, бульваров.
- Значит, сны — это сумасшествие?
И она смеялась и толкала его, приглашая на игру — кругом был снег. Он был мягкий, нежный и соблазнительно удобный, как незаправленная постель. (Это исключительно моим друзьям эротоманам.)
…
«А не сводить ли барышень в кафе?» - подумал мужчина-гуру, включив двигатель, - «Для чего же еще кафе? И для чего еще барышни?»
Он вспомнил плюшевого медведя — охотника за медом и улыбнулся.
Он выбрался из машины и вернулся по скрипящему снегу в фитнесклуб.
- Светлана, а я вот подумал, а не покушать ли нам утятинки. Или гусятинки. Или картошки с пивом, на худой конец, - произнес он, заходя в зал.
И замолчал.
Две женские фигуры в позах «лотоса» парили в воздухе в полуметре над полом.
Он медленно подошел и заглянул в лицо одной, потом другой. Глаза девушек были закрыты, а лица источали безмятежность и были иконно-неподвижны, «безлики», как у «спящих Венер».
Он провел рукой между полом и телами — ничего.
Он легонько коснулся рукой одну — и она медленно отплыла в сторону.
Мужчина-гуру отошел и уселся на пуфик.
Рядом, на столике стояла маленькая бутылочка из зеленого стекла и два бокала с красной жидкостью.
Мужчина осторожно понюхал один и произнес:
- Это точно не «Бордо». Если это «Бордо», то я Папа Римский. Но голова кружится.
Выводы делать рано, но очевидно одно, - сказал он, задумчиво глядя на парящие фигуры, - ведьмы существуют. Как это отразится на стоимости доллара, пока не ясно, а вот кредитную карту банка завести стоит.
…
Уловить дух времени, быть современным, говорить о «нас» - это дано всем. Но тот, кто дает современности легко проходить сквозь него, начинает видеть ее со стороны, и получает способность «парить».
Герои живут в духе времени, художник обязан быть свободным.
Только свободный от внешнего давления «злобы дня» художник покажет: вот, она такая, женщина.
Не платье рококо, не античная фигура, не византийская икона-символ, не холодная модель и не горячая эстрадная пошлость. Слезы, улыбки, мимика, бури эмоций — луковая шелуха.
Спокойное лицо, грустная, застенчивая улыбка.
Мы смотрим на нее столетия и до сих пор не понимаем — кто она?
А мы-то сами — кто?
…
Дальнейшая информация о ведьмах и их мужчинах предназначена исключительно для посвященных.
Автор берет паузу для совершения защитных обрядов.
Конец