Пусть не без труда, но вытаскиваю клетку. Она у нас широкая, высотой в метр. Еле запихнула, а достать так вовсе отдельная песня. Матерная.
— Приехали, радость моя! — объявляю бодро, накидывая на квадратную крышу платок.
Полагаю, Яшка под дождь попадает впервые. Тот хоть и летний, но мало походит на тропический душ.
— Ведьма! — орёт птиц дурниной. Всё-таки научил его Демьян, подгадил на память.
Конечно, протест игнорирую, не ночевать же в машине. Придерживаю клетку за дно и коленом толкаю дверь, чтобы пока я метнусь с Яшкой к дому, не залило салон.
Ничто не предвещает беды. Ну, кроме ног, увязающих по щиколотку в грязи. Обляпываюсь вся!
И вдруг гремит гром со спецэффектами в виде паутины молний. Потусторонним светом все Озерки затягивает, верхние и нижние.
Естественно, Яшка не может оставить такое событие без комментариев. А что он вопит в любой непонятной ситуации? Уж не знаю, из какой семьи этот пернатый ко мне прибился, но варианта всего два. И выбор падает на самый злобный:
— Яшка, где деньги?! Где мои деньги, тупица?!
— Да тихо ты! Тихо, всех собак перебудишь, — увещеваю своего припадочного, шлёпая вдоль забора.
Продвигаюсь уверенно, но у крыльца удача мне изменяет. У нижней ступеньки налетаю на какое-то ведро. В лицо летят комья грязи. Птиц даже свой концерт прекращает и молчит всё то время, что я ковыряю замок. В темноте попасть в сердцевину ключом нереально. Хвала всё той же молнии, подсвечивает изредка…
Из просторного коридорчика в нос бьёт запах пыли и дерева. Лампочка на щелчок выключателя выдаёт ноль реакции.
— Зато сухо, — стараюсь найти позитив. Я так продрогла и вымокла, что охота сесть и реветь. — Не бойся, Яшка. Я быстро.
Поставив клетку за дверью, возвращаюсь во двор. Ставлю машину на сигнализацию. Чёрт с ними, с теми сумками, по такому ненастью всё равно не допру.
На кухне водружаю клетку на стол и включаю плиту, чтобы Яшка обсох. Заодно ставлю на огонь чайник и слушаю, как по крыше стучит дождь. Наполняю стакан на три четверти водой, сверху доливаю масло, опускаю внутрь самодельный фитиль из промасленной ткани. Горит не хуже свечи уютным мягким светом. Всё, как учила бабушка.
Всю жизнь грезила о романтике, но та вся досталась другой. А достаточно было всего-то рвануть в глухомань.
Пока греется вода, иду готовить спальню ко сну. За полгода, что дом оставался без присмотра, здесь каким-то чудом ничего не разграбили. Всё лежит там, где я ещё с детства запомнила. Даже дверцы платяного шкафа скрипят точно так же — аж уши закладывает!
Я как-то не сразу соображаю, что это не единственный шум в комнате. А когда разворачиваюсь со стопкой постельного белья в руках, резко обмираю. В доме отчётливо слышится скрип половиц. Хочется думать, что это дурачится Яшка, разбуженный незнакомыми шорохами, но... Боже, звук повторяется — чья-то тяжёлая поступь, и у меня волосы встают дыбом!
Сейчас я, конечно же, понимаю, что комнаты надо бы сперва осмотреть. Мало ли какой бродяга здесь поселился. По крайней мере, мне доводилось про такое слышать. Обычная практика в бесхозных домах. Или ещё хуже — воры? А я, как бы, полный профан в рукопашном бою... Там даже по звукам веса раза в два больше. Напряжённо смотрю в проём двери, ещё не видя, но чувствуя на себе чужой взгляд. Сказать, что мне не по себе — значит ничего не сказать. Я просто цепенею и не могу пошевелить даже пальцем. Просто стою, смотрю, как в спальню заходит кто-то высокий, и безмозгло заслоняю одеревеневшей спиной единственный источник света.
— Ну, что стоишь? — бросают мне флегматично, как давнему корешу. — Спускай штаны.
Чего?!
— З-зачем?..
Секундная заминка даёт ему подобраться вплотную. Моргнуть не успеваю, как уже лежу распластанная поперёк кровати с куском наволочки во рту.
— Пороть буду.
Ей-богу, теперь на обещания мужчин меня сразить, не грех загадочно отшучиваться, что в своей жизни я повидала всё. И даже больше…
Глава третья, где появляются «дерзкие парни с заточками»
Павел
Ничто так не расслабляет после тяжёлого дня, как хорошо затопленная баня и банка нефильтрованного пива, дожидающаяся меня в холодильнике. Жара стоит ядерная! Чтобы жизнь окончательно удалась, не хватает только сочной красавицы с берёзовым веником.
Может, зря я вдову участкового отказался утешить? Девка она видная, румяная, смешливая, а пироги какие печёт! Разве не за этим я бросил офис и перебрался в деревню? За простым человеческим счастьем и женщиной, готовой пойти за мной в огонь и в воду.