Полицейские машины, сверкавшие в темноте мигалками, скорая с пронзительной сиреной, толпа служащих из морга, ограждение из карабинеров, пожарники, врач, помощник прокурора - все это напомнило комиссару ночной праздник. Пикник с кровью, - подумалось ему.
- Луна-парк смешанного секса, - словно откликаясь на его мысли, сказал Де Лука. - Правда, без луны.
Тем временем исчезли здешние завсегдатаи. Ночами они обычно прохаживались вдоль высокой кирпичной ограды с коваными железными решетками на окнах, сквозь которые виднелись часовенки и кипарисы. Исчезли уличные торговцы, наркоманы, бродяги и юные бразильцы, раскрашенные под женщин, с подложенными пластиковыми грудями, в распахнутых синтетических шубах, обнажавших длинные загорелые ноги и узкую полоску на бедрах. Даже белый торговец, продававший пирожные и печенье с одиннадцати вечера до утра, спешно закрыл свое заведение. Разъехались клиенты в автомобилях - вплоть до приезда полиции они то и дело останавливались один за другим, полные жадного любопытства.
В черном небе показался красный мигающий огонек. "Почтовый самолет", подумал Амброзио, слушая тающий шум моторов.
- Ну и погодка, - проворчал Де Лука, показывая комиссару водительские права, потрепанные и грязные. - Как бы к утру снег не повалил.
- Чьи это?
- Убитого. Его звали Гаспаре Аддамьяно, 23 года, механик, местный, жил по улице Тортона.
- А раненый?
- Альдо Торресанто, они, должно быть, друзья, жили в соседних домах.
- Профессия?
- Ученик.
- Чего?
- Не знаю.
- Знаешь, где улица Тортона?
- За Генуэзским вокзалом.
- Когда-то я обедал в ресторане за вокзалом.
- Один наш коллега там живет, на улице Нови. Маленький переулок с несколькими домами.
- Пойду туда завтра утром, - решил Амброзио, подумав, что такие преступления труднее всего поддаются раскрытию, поскольку совершаются импровизированно, из-за легкомыслия, запальчивости или безрассудства.
- Ты знаешь, Милан перестает мне нравиться, - сказал комиссар, когда они фотографировали убитого.
Серый кот быстро перебежал улицу и спрятался под фургоном. Радио в машине карабинеров что-то хрипело.
Час спустя в скверике возле кладбища уже никого не было.
- Ты приедешь завтра?
- У меня выходной, - ответил Де Лука, - с вами должна быть Надя Широ. Потом добавил:
- Считайте, что вам повезло, комиссар: отличная девушка.
Амброзио вспомнил об этом, когда назавтра утром ехал в служебной машине по улице Тортона.
Улица была полна магазинчиков, тратторий, крошечных мастерских, свежеокрашенных домиков. Лил холодный дождь, и поток машин не давал старушке под зонтиком перейти улицу. "Пропустите ее, - сказал он полицейскому, который был за рулем. Инспектор Надя Широ, сидевшая рядом, молчаливая брюнетка с сумочкой на коленях, внимательно посмотрела на комиссара.
"Она меня изучает, - подумал Амброзио. - Наверное, говорит себе: у старика мягкое сердце. Или он лицемер, который хочет показаться передо мной в лучшем свете".
Сестра Гаспаре Аддамьяно уже была предупреждена. Крашеные рыжие волосы придавали ее лицу какое-то враждебное выражение. Но комиссар знал: с первыми впечатлениями нельзя спешить, они часто обманчивы.
Бледная, с облупившимся кое-где на ногтях лаком, она была в свитере, который облегал стройное тело и подчеркивал высокую грудь. На кожаном ремешке висел серебряный медальон в виде стилизованного солнца. На ногах черные кожаные сапоги, они напомнили комиссару куртку ее брата.
Передняя была большая, видно, она служила и столовой, с мебелью под деревенский стиль. В углу два небольших плетеных кресла, тахта с подушками темно-фиолетового цвета, в центре стол, несколько стульев, на стенах портреты Марлона Брандо, Пауля Ньюмана, Фрэнка Си-натры. Это были фотографии, вырезанные из журналов и помещенные под стекло.
- Увлечение нашего отца, - сказала девушка, прикурив сигарету и опершись на темный деревянный комод, на котором стояли несколько бутылок вина и гондола из зеленого стекла.
- Похоже, брат жил с вами? - спросил Амброзио. Она кивнула, затянувшись дымом. - А ваши родители где живут?
- Они вернулись в Кампобассо, когда папа ушел на пенсию. Гаспаре поехал с ними, потом вернулся.
- Чем занимался ваш отец?
- Рабочий.
- А вы где работаете?
- Кассиршей в одном кинотеатре недалеко от выставки Кампьонария.
- А ваш брат?
- Механиком.
- Где?
- В гараже на Лорентеджо.
- Ваш брат арестовывался за кражу два года назад, - сказала инспектор Надя Широ.
- Для папы это была трагедия. Он и уехал-то отсюда из-за этого. Такой город, как Милан, может погубить подростка.
- Вы знали, с кем дружил ваш брат?
- Нет.
- Знаете ли вы некоего... - и Амброзио прочитал в записной книжке, - Альдо Торресанто? Он был ранен двумя выстрелами в живот.
- Альдино я знаю, - ответила девушка, взяв со стола пепельницу и поставив на комод. Амброзио сидел на стуле. - У него не все дома. - Она покрутила пальцем у виска, как бы показывая, что речь идет о сумасшедшем.
- Они часто виделись?
- Каждый день, думаю, что и каждый вечер.
- Где?
- В баре, здесь рядом. Играли в бильярд, заполняли карточки футбольной лотереи.
- Нужно пойти к хозяину гаража, где он работал, - сказал Амброзио, обращаясь к Наде Широ.
Сестра Гаспаре посмотрела на них, потушила сигарету и тоже села к столу.
- Это мой друг, он дал ему работу прошлым летом, чтобы сделать мне приятное. Его фамилия Аббатанджело. Клементе Аббатанджело, для нас - Клем. Я тоже у него работаю. Кинотеатр принадлежит ему.
Она сжала пальцами виски, оперлась локтями на сетчатую скатерть с белыми кистями.
- А теперь я осталась одна.
- Вы хорошо жили с Гаспаре?
- Нет, даже когда он был мальчишкой. Я старше на восемь лет. Объясняла ему, пробовала объяснять, что жизнь устроена определенным образом, каждая вещь что-то стоит, нужно уметь выбрать по средствам, а чтобы приобрести, заработать на что-то, нужны время и терпение...
- А он? - спросил Амброзио.
- Он так смотрел на меня.., на мать.., ну.., будто мы умственно отсталые.
- А что отец?
- Он работал здесь близко, на заводе газовых счетчиков, не имел даже автомобиля, после работы играл в кости. Когда брат говорил про всякие там "феррари", про "ягуары", как будто собирается их покупать, отец просто зверел, обзывал его дебилом, кретином. Перед тем как Гаспаре арестовали за ту кражу, отец дал ему пощечину. Наш отец самый добрый человек на свете.., поверьте, ему это было нелегко. Гаспаре ушел, хлопнув дверью. Он кричал, что это сам отец дурак и говнюк.