— «Андромедам», полная тяга! — приказал Рио, как будто мы сами не догадались. — Кривулина курса у всех посчиталась? Уходим!!!
Нарастала паника. В эфире носился страх. Нехороший страх, от которого руки делаются ватными, а башка перестает соображать. Флуггеры перли сквозь твердь Черного Неба, скорость возрастала, а даже жалкое подобие строя разваливалось. Скоро каждый будет сам за себя, а это не дай бог!
Я заорал. Матюги полетели на общем канале.
— Вашу мать! Не рассыпаться! Вашу ж едрену мать! Переловят по одному! Держать строй!
— Какой строй?! В жопу! Бежать надо!
— Если нас догонят, в куче есть хоть какой-то шанс! У нас на всех полно «Шершней», если шарахнем залпом, мало не покажется! А поодиночке против истребителя — кранты! Рио, chinga tu madre, piojo![2] Командуй! Ведь удавят же!!!
— Точно, держимся вместе! Идем парами, дистанция километр, — полезные мысли у Рио иссякали на глазах.
Я снова начал кричать, вспоминая всё, что знал о тактике тяжелых флуггеров. Мы даже умудрились выстроиться в подобие боевой коробки, как торпедоносцы без истребительного эскорта. Шесть пар ромбом, ведомый с превышением над ведущим, так чтобы кормовые пушки давали максимально массирование огня в задней полусфере.
Спасибо, господи, что пилоты в бригаде с высоким разрядом. Хотя и слабая надежда. Военный-то я один. И тот недоделанный.
Что наш эскорт?
Дела у эскорта были тухлые. В камерах заднего обзора при сильном увеличении были видны черные точки, не более. Черные точки на черном фоне. Пиратов мы не наблюдали и подавно. Зато отлично были видны тактические отметки: четверка зеленых и восьмерка красных. И отлично работала трансляция.
— Манильо! Сантуш вызывает. «Андромедам» не разогнаться, нас догоняют, сам видишь. Еще минуты три и нас достанут. Надо принимать бой.
— Комачо прав. Разворачиваемся, — подал голос Тосанен.
Хоть сегодня эти двое были в чем-то согласны. Жить охота!
— Поддерживаю. Расходимся в стороны, берем их в клещи. Начинаете вы. На дистанции пятьдесят отваливаете назад, мы на «Горынычах» ведем ближний бой, вы нас прикрываете.
— Согласен. Тойво! Ты знаешь, как я тебя люблю, но сегодня мы друзья.
— Какие вопросы, Комачо.
— Есть уверенный захват, веду всю восьмерку.
— Есть, захват подтверждаю.
— Даю оптимизацию прицеливания. Тактические отметки Аспид-1, 2 мои, Аспид-3, 4 твои. Подтверждение?
— Есть. Парсер оптимизацию подтверждает.
— Доворот лево двадцать, на дистанции двести — огонь!
Двести километров! И триста до каравана, то есть до нас, то есть до меня и моей горячо любимой тушки! Я физически ощутил, как некто злой ухватил мой желудок холодной, очень холодной рукой.
Вокруг сияли безразличные точки звезд. В недалеком тылу началось горячее дело. Я слышал его звуки — звуки космического боя!
Лязгающие команды, крики «прикрой!», сиплое, надрывное дыхание пилотов и яростный гул насилуемых двигателей, прорывающийся сквозь микрофоны. Плотоядное чавканье гашеток и слабая, на грани слуха, вибрация титанировых крылатых тел, когда с пилонов уходят ракеты.
Этот звон донесли до меня радиоволны, и я, сам не знаю как, усилием воли не позволил рукам развернуть флуггер и броситься туда, где ревела плазма и стонал титанир. Опыт двух боевых операций говорил однозначно: хочешь жить — лети и сражайся! А правда сегодняшней жизни возражала: ты не истребитель больше! Я же скрипел зубами от страха и злости да держал курс.
— Работаем залпами по два «Мартеля» в один заход. Все равно другого шанса не будет. — Голос Сантуша утратил обычную вальяжность, что было слышно даже сквозь шелест статики. — Есть дистанция! Огонь!
— Первые ушли! — Тосанен выдохнул.
— Веду Аспида-2!
— Веду четвертого!
— Огонь! — теперь выдохнул и Комачо.
Ракеты высланы навстречу врагу, управляемого оружия больше нет.
«Хаген» — машина грозная. Внутри плоскостей шесть гнезд, куда входят четыре «Мартеля» и два блока «Оводов», плюс шесть пилонов внешней подвески, куда вешай что душе угодно: хоть противокорабельные «Мурены», хоть блоки инфоборьбы, хоть пушки. Но это на флоте. А сейчас немецкие красавцы несли всего четыре «Мартеля», которые только что зажили своей недолгой жизнью.
Прочее их вооружение состояло из двух встроенных курсовых лазерпушек и пары скорострельных ионных пушек для защиты задней полусферы.