С сожалением я допил последний стакан сока, оторвался от созерцания великолепной Селены и быстро оделся. По гражданке, естественно. Форма теперь мне не нужна. Как-то неуютно, правда, чувствовать себя не в обойме Флота, но ничего, привыкну.
Дверь в номер практически бесшумно задвинулась за мной. Шагов тридцать по коридору, устланному мягким светло-коричневым ковром, и вот я уже в холле. Несколько столиков у панорамного окна. За одним из них сидит человек, мужчина. Он поднялся из кресла, когда я подошёл.
— Жорж Нарси? — голос незнакомца сдержанный. Сильный и привыкший командовать. Мужчине лет сорок — сорок три. Среднего роста, крепкого сложения. Военная выправка. Идеально выбрит. Дорогой костюм сидит, как литой. Белая рубашка и дорогой галстук строгих тонов. Это не рекламный агент. И не менеджер отеля. Сейчас узнаем.
— А вы кто? — вместо ответа спросил я. Глаза в глаза, жёстко. Незнакомец взгляд не отвёл. Крепкий мужик, битый.
— Майор Энжи Коллано. Военная разведка — незнакомец протянул мне идентификационный чип. Сканер в моих глассах подтвердил правительственный статус владельца чипа.
Меня волной окатило раздражение: какого хрена от меня нужно военной разведке? Годы службы на армию давно прошли, а служба на гражданском Флот армию не должна волновать никаким боком. Да и военные с Флотом никогда особо не дружили, если не сказать прямо — конкурировали друг с другом.
— Может, присядем? — предложил майор.
Я неопределённо пожал плечами и расположился в удобном кресле, напротив военного:
— Я слушаю вас, майор.
— Вы ищете работу, Жорж? — напрямик заявил майор.
Я ответил не сразу, изучая незнакомца и дав себе время сориентироваться в ситуации:
— Допустим.
— Прочтите — майор снова протянул мне свой чип. Глассы считали информацию: предлагается служба в военной разведке, звание — майор, должность — офицер оперативного отдела, оклад — восемь тысяч кредов в месяц, плюс премиальные за выполненные операций, форма, гражданка за казённый счёт, оплата проживания в отелях среднего класса, накопительный счёт до двадцати тысяч кредов в год, льготные кредиты по выслуге не менее пяти лет, и прочая, и прочая… Вкусно и аппетитно. Особенно для отставника без пенсии. Покупают? И как вовремя, прямо день в день. Посмотрим. Военная служба — это серьёзно. Только с чего бы такой интерес ко мне? В армии нет недостатка в офицерах, молодых и честолюбивых, умных и продвинутых.
Майор ждал моего ответа, ждал терпеливо и уверенно.
— Я подумаю, майор. Мне нужно время, чтобы определиться — поднялся я с кресла.
— Понимаю — Коллано поднялся вслед за мной. — Номер моего фона уже в памяти ваших глассов.
— Не сомневаюсь, майор.
Коллано кивнул на прощание и молча направился к лифтам. Походка у него была сильная и мягкая, как у опасного хищника. Это не штабной работник, и не канцелярская крыса. Это оперативник, боец. И держится уверенно. И, видно, опыт вербовки есть.
Как — то неприятно заныло внутри: раз армия положила на меня глаз, жди неприятностей. И точно не жди спокойной работёнки для отставника на Земле. Но у меня есть выбор. И это хорошо…
Я вышел на улицу. Стеклянные двери и мраморная лестница «Мариотта» остались за спиной, вместе с услужливо — равнодушными взглядами гостиничных швейцаров и охранников. Улица. Это было просто великолепно: подсвеченная снизу ровная гладь стеклокерамической мостовой лилась ровной линией среди высоких домов. Здесь была только пешеходная зона. Вдоль улицы расположились уютные кафе на несколько столиков, лавочки самой разной формы и стилей, вдоль улицы тянулись сплошной линией стеклянные витрины огромных торговых центров. Маленькие бутики и галереи, разнообразные рестораны и кафе, расцвеченные рекламными огнями и голографической рекламой, органично вплетались в продуманный до мелочей дизайн Ру де Фете — главной торговой улицы Селены. Людей на улице было много, в основном праздно шатающихся и глазеющих по сторонам, хотя многие шли красивыми пакетами с покупками. Здесь отдыхали, здесь делали покупки, здесь встречались, здесь гуляли, здесь вкусно ели — здесь, на Ру де Фете наслаждались жизнью.
Я растворился в толпе. Это было здорово — поддаться броуновскому движению отдыхающих людей, ощутить себя молекулой праздника. Некоторое время я бесцельно слонялся из магазина в магазин, сидел на лавочках, разглядывая людей, глазел на витрины и на рекламу.