Эх. Поехали.
Вдыхаю-выдыхаю:
– Я – командир авиакорпуса. (Генералы переглянулись). Разведка сообщила о появлении вражеских истребителей на расстоянии 200–250 километров от прикрываемого объекта. Радары ПВО сообщили: более двухсот целей, скорость 450–500, идут эшелонами по высоте. Даю команду: всем кроме дежурной эскадрильи – взлёт на перехват бомбардировщиков. Сам тоже взлетаю. Мы выходим на цель с превышением. Нас – пятьдесят. Их истребителей всех мастей – двести и двадцать огромных бомбовозов. Даю команду: атакуем на форсаже через две минуты со стороны солнца, работаем парами по большим без сковывания малых, удар-разворот на максимальной снова удар по большим, отход по команде, время пошло.
Наливаю воду в стакан. Жадно выпиваю, продолжаю:
– Из пушек расстреливаем бомберы, и маневрируя разворачиваемся. Их истребители дав бесполезный заградительный огонь не успевают за нами. Скорости – нет. Второй удар. Половина больших падает, ещё несколько дымят. Все оставшиеся бомберы разворачиваются в сторону моря под прикрытие своих кораблей. Мы уходим отрываясь от их истребителей на свой аэродром под прикрытие дежурной эскадрильи. Итог атаки: сбито двенадцать огромных бомбардировщиков и четыре истребителя противника. Наши потери – один МИГ.
Тишина. Генералы задумчиво смотрят на стол пытаясь ещё раз увидеть скоротечный рисунок боя. Тут Сталин встрепенулся:
– Ну, что Лобов? Как тебе мой лейтенант-медиум? Подкинул идеи?
– Интересно, – говорит Лобов, – это что же тактика немецких асов? Клюнул, и ушёл?… А, ты знаешь может получиться. У МИГов новых скоростёнка ого-го, И пушки издалека бьют. А уж попадут так дырища будет… А почему наших пятьдесят если корпус. Ах, да – война. Повыбивали. Так нужно заранее замену на Дальний Восток пригнать. Сколько? Сейчас посчитаем.
Довольный Сталин берёт коньяк, кривится, вероятно вспомнив про совещание, ставит обратно, и говорит мне:
– Ну, всё. Дальше без тебя. Свободен.
Я ничего не придумал. Картину этого боя я прочитал в перестроечные времена сначала в популярном журнале "Авиация и космонавтика". Затем описание боя перекочевало на страницы газет, журналов и книг. Так, что кроме меня о чёрном дне американской авиации знали тысячи советских людей. Про наше участие в Корейской войне до перестройки было не принято рассказывать в газетах и вещать по ТВ. Как и про наше участие в других заграничных войнах. Меня удивляло, как наши штабы проспали высадку десанта в тылу у северных. Это как второй раз рядышком слона не заметить. Первый – в сорок первом. В Корее мы с китайцами бились за северных, а за южных войска ООН со всего мира. Молодёжь "демократической" России часто не понимала за что нас так не любят в мире. А вот за это и не любят. Что мы как и американцы учили других, как нужно жить. И полемика плавно переходила в кровавую драку. Одни против всех – привычный для нас расклад.
Пока шёл к общежитию вспомнил военное детство, родной посёлок Синявино. На высотах вокруг которого погибли десятки тысяч наших солдат, защищая ленинградскую "дорогу жизни". Вот и в Корее такая бойня будет. Американский напалм ходом пойдёт. В небольшой стране погибнет больше миллиона корейцев и китайцев.
Изотов, объяснил где получить форму (я в последнее время её часто получаю), в бухгалтерии пересчитали жалование добавив за звание и пайковые. Из общежития позвонил Джеджелаве. Объяснил причину неявки. Тот мрачно ответил: "Разбэрёмся".
Столкнулся в коридоре общаги с Абрамяном. Тот сразу запел:
– Юра, где стенгазета. Уже февраль. Ты мне все показатели портишь.
Показатели. Они при развитом социализме стали визитной карточкой бюрократов. В Москве и окрестностях приписывали ещё по божески, а на Кавказе и в Средней Азии при рисовании показателей выделывались друг перед другом как в ресторане армянин с грузином в фильме "Мимино"…[21]
Сижу, рисую. Ватман размером А1 расчерчен на прямоугольники. Вот место под заметки на двойных тетрадных листочках. Обвожу контур прямоугольника цветным карандашом. Тут передовицу из "Правды" приклею. Тут рисунок или коллаж из журнальных фото… О. да у меня журналы от прибалтов остались. Привлекаю для коллажа вернувшегося с тренировки Васечку. Он берет журналы и бормочет под нос:
– Вот хоккеисты стоят на вбрасывании. Подходит. О, а тут девушки. Вот это буфера!!! Всё!!! Я в туалет на минутку.