— В прошлом группа была объектом критических статей, появлявшихся в том числе и в «Melody Maker». Как вы реагируете на критику?
— Как реагируем? Резко! Журналисты склонны заявлять, что мы играем один и тот же материал, что мы годами исполняем одни и те же песни. Мы этого не делаем. Сейчас мы исполняем только новые вещи, за исключением «Set The Controls For The Heart Of The Sun». «The Who» до сих пор играют «My Generation» («Мое поколение»), и никто не выражает недовольства по этому поводу.
Мы принимаем критику, когда она обоснованная. Но иногда меня удивляет, что когда мы играем действительно хорошо, выступая с презентацией какого-нибудь нестандартного шоу, например в «Radio City» в Нью-Йорке, то подвергаемся резкой критике. Некоторые журналисты испытывают неприязнь ко всему нашему творчеству, поэтому их критика — пустая трата времени. Те же критики, которые понимают нашу музыку и могут сказать, где у нас что-то не получилось, заслуживают внимания.
Есть отдельные журналисты, которые ходят на наши концерты, не имея никакого интереса к тому, что мы делаем; им не нравится группа, поэтому им не нравится и концерт. Мы помещаем все плохие рецензии в маленькую синюю книжку.
Тут Дэйв улыбнулся. (Джордж Лоуф, обрати внимание, пожалуйста: музыкант пошутил, на самом деле у Гилмора нет маленькой синей книжки. Он сказал так в шутку, не всерьез.)
Помню тот случай, когда Мик Уоттс написал о нас. В самолете мы все отказали ему в интервью. Это не было преднамеренно. Мы просто не узнали его. А он сделал какие-то язвительные высказывания в «Melody Maker», поэтому мы послали ему ящик, внутри которого находилась боксерская перчатка на пружине.
Ящик был изготовлен по спецзаказу Ника. Однако шутка не была воспринята адекватно. Впрочем, это была довольно детская шутка.
Мы не обижаемся на конструктивные критические статьи, но, когда приличный критик пишет о нас статьи, движимый личной обидой, они не приносят пользы ни ему, ни нам. Нас расстроило то, что написал Мик Уоттс, — это было очень жестоко. Но мы не умеем долго злиться. Мы постарались превратить обиду в шутку с боксерской перчаткой. Нам необходимо чувство юмора, — сказал Дэйв, сердито посмотрев в свой чай. — В нашей музыке присутствует юмор, но не знаю, понимает ли это публика.
Так как в группе Дэйв является ключевой фигурой со взглядом, устремленным только в будущее, то кажется неправдоподобным, что он захотел предаться воспоминаниям и был рад вспомнить начало их деятельности.
— У Ника Мейсона имеется список наших выступлений длиной в десять ярдов, куда красными чернилами занесены все наши концерты — все, начиная с 1967 года. Довольно странно видеть, сколько концертов мы играли в то время, — четыре-пять в неделю. Сейчас мы так не смогли бы, если учесть оборудование, которое мы возим с собой. Роуди должны быть в зале к восьми утра, чтобы начать установку оборудования. Это очень сложный механизм. По сути дела, мы постоянно возим с собой целую звукозаписывающую студию.
В 1967 году никто не понимал, для чего улучшать звучание. Рок-н-ролл был сплошным шумом. Однако публика быстро привыкла к хорошему. В те дни аппаратура была ужасная, но с тех пор прошло время. Теперь у нас замечательное оборудование.
Занимаясь подготовкой к концерту, промоутер обязан выполнить целую кучу требований, указанных в четырехстраничном дополнении к нашему контракту. Примерно за две недели до концерта нам нужно послать в зал людей, чтобы убедиться, что требования выполнены, иначе про них просто забудут. В помещении должно быть две энергосистемы: одна для светового оборудования, другая для аппаратуры. Иначе световое оборудование станет причиной гула в колонках. Обычно специально под нас строят сцену требуемого размера. У нас восемь тонн оборудования, и на последних американских гастролях его перевозил грузовой фургон. Полагаю, это смертельно для рок-н-ролла. Перегруженные оборудованием группы — первый шаг к гибели этого стиля.
Долгое время я не знал точно, что буду делать в группе, и играл на гитаре в качестве дублера. Подражать игре Сида Барретта в его группе — для меня это было необычно. Поначалу я подумал, что мне придется сильно измениться и что это просто безумие. В конце концов, Сид был живой легендой, а я начинал с основ рок-музыки — «Beach Boys», Бо Диддли и «The Midnight Hour». Я не играл ни в одной группе, добившейся успеха, хотя и сделал три вещи с Рики Уиллсом, который теперь работает у Питера Фрэмптона в «Camel».