— Мазилы! — от души рявкнул Кондрат.
— Ничё, вашсвет, сейчас мы их, — отозвался Медведев.
Он, как оказалось, всё это время бежал рядом. Стенка была уже близко. Пионеры вырвались вперед. Кондрат не возражал. Со стенки по ним палили французы. Бежавший впереди пионер неуклюже взмахнул руками и повалился на землю. Пионерские стрелки дали залп. Один из французов повис на стенке. Его ружье упало на землю по эту ее сторону. Каким-то чудом Кондрат услышал за шумом боя, как оно стукнуло о камни.
Двое бородачей с ломами сходу проделали дыру почти у самого основания. Унтер-алхимик с разбегу рухнул перед ней на колени. Кондрат мысленно укорил себя. Под гром выстрелов ему уже казалось, что сейчас их всех перебьют к чертям собачьим, а он так и не спросил, как того зовут. Некрасиво получалось.
Тем временем алхимик запихал в дыру увесистый на вид сверток и крикнул:
— Все назад!
Пионеры, словно волна, отхлынули от стенки. Кондрат в растерянности замешкался. Медведев сбил его с ног и они рухнули на землю. Земля была крепкой и каменистой. Где-то рядом по этим камням щелкнула пуля.
Затем прогремел взрыв. Во все стороны полетели камни. По ту сторону стенки прочь улетели двое французов. Машинально проводив их взглядом, Кондрат заметил человека на скале за мостом.
Его выдало движение, а дальше зрение подстроилось и нарисовало тепловой след. В памяти тотчас всплыл заснеженный берег под далеким теперь Петербургом, и тепловой след убийцы Леербаха. Между прочим, след был весьма похож. По контуру так вообще один в один. Теперь же он смог четко разглядеть и внутреннюю структуру. Алые прожилки, бардовые разводы, желто-оранжевые линии складывались в хаотичную мозаику.
— Враг! — закричал Кондрат, указывая рукой в направлении теплового следа.
Тотчас грянул залп. Тепловой след заметался по скале. Мимо Кондрата протопали ноги в сапогах.
— Ура! — грянуло над головой.
Зеленые мундиры скрыли тепловой след из виду. Линейная пехота во главе с капитаном ринулась в пролом. Они задали такого жару гарнизону, что те двое, что вылетели первыми, еще легко отделались. Стрельба быстро смолкла, сменившись матом, ударами и криками, а затем над ущельем вновь прокатилось победное «ура!»
Кондрат сел. Тепловой след со скалы пропал. Звуки боя стихли. Укрепление пало. Кондрат осознал, что он всё еще жив, и только хладнокровие графа помешало немедля вскочить на ноги и пуститься по этому поводу в пляс.
— Мы победили? — на всякий случай уточнил Кондрат.
— Так точно, вашсвет, — отозвался Медведев и помог ему подняться на ноги.
Глава 7
Кондрат ожидал увидеть на поле боя кровавое месиво, однако действительность оказалась не столь кошмарной. В бою погиб один из пионеров и двое стрелков. Еще несколько человек были ранены. Французы потеряли убитыми четверых, и дюжина сдалась в плен. Остальные разбежались. Всем раненым оказали медицинскую помощь, после чего французам вернули оружие — но без патронов! — и отпустили на все четыре стороны. Они ушли вглубь ущелья.
— Вот такая у нас война, — сказал по этому поводу капитан.
В качестве трофеев он оставил лишь пушки. Одну стрелки захватили в целости и сохранности, вторую то ли взрыв, то ли сам гарнизон сбросил на дно ущелья.
— Антон Борисыч, — сказал капитан. — Останетесь здесь с караулом и постарайтесь достать. А мы пойдем дальше.
Кондрат тяжко вздохнул. Он уже находился за день. Капитан усмехнулся.
— Не переживайте, Кондрат Викторович, — сказал он. — Уже недалеко. До местного бахштадта мы сегодня вряд ли дойдем. Вечереет, а ночи тут темные, хоть глаз выколи. Займем мызу дальше по дороге, — капитан махнул рукой вперед. — Переночуем по-человечески, а с утречка заявимся в бахштадт.
О том, что мыза — это старая рыцарская усадьба, подсказала Кондрату память. Своя или графская, он так толком и не понял. Это слово и в его студенческой жизни встречалось, когда Кондрат историю учил.
— А что такое бахштадт, Иван Ильич? — спросил он.
— Что-то вроде столицы ущелья, — ответил капитан. — Здесь это вообще деревня, но там находится штаб-квартира местного лорда, и местные слушаются его больше чем короля. Возьмем мерзавца за жабры, и считайте, что ущелье наше.
— Отличный план, Иван Ильич, — согласился Кондрат, и добавил с легкой улыбкой: — Особенно в плане переночевать по-человечески.
Кроме того там наверняка было безопаснее, чем в лагере под открытым небом, вокруг которого кружил охотник по его душу, а в том, что убийца пришел именно за ним, Кондрат нисколько не сомневался. Когда жандармы отпустили графа, логично было предположить, будто бы они поверили его оправданиям и перевели того из подозреваемых в свидетели. А свидетелей в серьезных делах обычно убирали.