— Что-то не так, ваше сиятельство? — спросил Федор.
— Да нет, — сразу отозвался Кондрат. — Просто этот запах…
— А-а… это травки местные пахнут, — пояснил Федор. — Вы не извольте беспокоиться. От них никакого вреда, а одна токмо польза. Они и здоровье укрепляют, и дар, у кого есть, усиливают.
— Дар усиливают, говоришь?
— Так точно, ваше сиятельство. Ешьте смело. Я тут уже два года господам офицерам сам готовлю. Их всех убили, но ни один не отравился.
— Успокоил, — тихо проворчал Кондрат.
— Так рад стараться, ваше сиятельство, — спокойно ответил Федор.
Прихлебывая горячий чай — судя по аромату, тоже с травками — Кондрат задумался. Про усиление дара графская память знала, но для этого использовались зелья. Которые, понятное дело, из чего-то варились. Выглядело так, будто бы из местных травок. Что ж, это объясняло интерес к Рулитании.
Кондрат налил себе еще чаю, отпустил Федора и глубоко задумался, бездумно глядя в черноту за окном. Как назло, ничего толкового в голову не приходило. Мозг упрямо возвращался к тому, насколько основательно влип тут Кондрат. А об этом-то что думать? Тут всё ясно: влип он основательнее не бывает.
За окном мелькнула неясная тень. Взгляд привычно достроил тепловой след. Четкий желто-оранжевый контур обрамлял мозаику из алых прожилок и бардовых разводов. Какое-то время Кондрат бездумно пялился на него, потому вдруг его клюнуло. Да это тот же узор, который он видел на скале во время боя!
— Ах ты падла, — прошептал Кондрат.
Графское хладнокровие удержало его на месте и позволило сообразить, что он окружен солдатами. Надо только позвать их.
— Тревога! — заорал Кондрат во все горло, бросаясь к дверям.
На крыльце стоял часовой. Кондрат чуть не сшиб его с ног.
— Враг там! — рявкнул он, указывая на удаляющийся тепловой след.
Часовой тотчас вскинул ружье к плечу. Бабахнул выстрел. След пропал. На миг Кондрат порадовался было, что враг убит, но графская память подсказала, что подстреленное тело мгновенно не остывает. Скорее всего, убийца нырнул за невидимое во тьме здание. В следующую секунду желтоватый свет фонаря действительно выхватил из темноты каменный угол.
Со всех сторон на шум сбегались солдаты, и взгляд Кондрата достраивал их тепловые следы. Напрягая зрение, Кондрат пытался разглядеть среди них нужный. Безуспешно. В движении следы смазывались, и лишь волна алых призраков катилась через двор.
— Да стойте вы! — крикнул Кондрат.
Куда там?! Лишь те, что оказались рядом, остановились и обернулись на его окрик, но в тот же момент раздался новый крик:
— Сюда!
Там размахивал лампой молодой стрелок, и волна алых призраков покатилась к нему. Кондрат побежал за ними, однако, как оказалось, стрелок нашел не врага, а оглушенного часового. Солдаты тотчас рассыпались во все стороны, обшаривая всё вокруг. Стрелок склонился над часовым.
— Как он? — спросил Кондрат.
— Жить будет, вашбродь, — отозвался тот. — По голове его двинули.
— К господину поручику обращаться ваше сиятельство! — строго поправил солдата пехотный унтер.
Кондрат отмахнулся. Не до формальностей сейчас.
— А что он охранял? — спросил Кондрат.
— Подвал, вашсвет, — доложил унтер. — Там Иван Ильич лежит… Ох, ты ж!
И он рванул на себя незапертую дверь. Кондрат предпочел остаться снаружи. Суета снаружи постепенно стихала. Солдаты, перекрикиваясь, уверенно обшаривали мызу. Кондрат почему-то сразу подумал, что толку от этого не будет. Унтер вернулся и доложил, что тело на месте.
— Но зачем-то же он сюда лез, — сказал Кондрат.
Скорее, просто подумал вслух, но унтер, кликнув пару бойцов, вновь скрылся в подвале. Кондрат присел на крыльце. Оглушенный солдат тихо застонал, и схватился за голову. Прибежал лекарь. У него на сумке был вышит красный крест в обрамлении зеленых листьев. Лекарь окончательно привел солдата в чувство. Как и следовало ожидать, он ничего не помнил. Злодей подкрался к нему сзади, и оглушил ударом по затылку. Хорошо хоть не зарезал.
— Что, если подумать, странно, — негромко, больше самому себе, произнес Кондрат. — Получается, он убивает только тех, за кем пришел?
Из темноты раздался голос Медведева:
— Может, наемник, вашсвет?
— Охотник, — сказал пехотный унтер, выходя из подвала. — Он срезал нашивку с мундира Ивана Ильича.
— Нашивку? — удивленно переспросил Кондрат. — Зачем она ему?
Это же не паспорт. При нужде ее подделать куда проще, чем с риском для жизни добыть оригинал.