Серьёзные проблемы были и в метеорологическом обеспечении. Существующая до строительства сеть метеостанций на западных участках от Красноярска до Якутска, особенно севернее маршрута, была весьма редкой. На восточных участках дело обстояло еще хуже. На перегоне от реки Алдан до поселка Уэлькаль (около двух с половиной тысяч километров) функционировало лишь три метеостанции.
Параллельно с проведением строительных работ необходимо было позаботиться о подборе людей, которые должны были работать на этой трассе, перегонять самолёты, осуществлять инженерно-техническое обслуживание. С этим делом местные руководители и гулаговские узники справиться не могли. Было решено часть лётного и инженерно-технического состава, тех, кто имел опыт приёмки и перегона самолётов в других миссиях и знал американскую технику, перебросить на Аляску. Кроме того, в перегоночные полки направлялись авиаторы из полярной авиации, лётчики и штурманы, имеющие боевой опыт на фронтах войны с фашистами, а также выпускники авиационных школ и училищ.
Начальник трассы, понимая важность задания, летал с площадки на площадку, лично проверял ход строительства, знакомился с особенностями каждого аэродрома. Когда он впервые прилетел в Уэлькаль, его поразила взлётная полоса, основа которой была собрана из деревянного бруса.
– Молодцы, хорошая идея, неплохая полоса получается, – сказал Мазурук начальнику строительства, когда они закончили осмотр площадки. – Как думаете, она сможет выдержать напряжённую работу?
– Должна выдержать. Надеюсь, что даже в весеннюю распутицу устоит. Основание очень хорошее, песчаная коса, – ответил начальник строительства.
Илья Павлович и дальше вспоминал бы самые разные эпизоды из теперешней своей работы, но внезапно почувствовал, что закладывает уши, это сразу вернуло его к действительности. «Не иначе, как на снижение пошли, – подумал он, – быстро, однако, долетели». Открыв глаза, увидел, что его спутники тоже зашевелились.
Самолёт коснулся колёсами земли, бодро пробежался по недавно построенной полосе и, уверенно подрулив к сверкающему свежей краской, раскрашенному, как шахматная доска, аэродромному домику, остановился. Винты замедлили свой бесконечный бег и, наконец, замерли. Полковник Мазурук спустился по стремянке на землю и в ожидании спешившего к самолёту начальника строительства аэродрома поочерёдно согнул в коленях ноги, разминая их после долгого полёта.
– Здравствуй, Николай Васильевич, – поздоровался Мазурук с пытавшимся доложить подошедшим.
– Здравия желаю, Илья Павлович! – хозяин аэродрома приложил руку к треснутому козырьку видавшей виды, потрёпанной фуражки и лишь после этого ответил на рукопожатие.
– Ну как, готов принимать самолёты?
– Недоделки ещё есть, Илья Павлович. Но они такие, что на лётной работе не отразятся. Ждём назначенного коменданта и аэродромную команду. Передадим хозяйство, и с Богом!
– Хорошо, я не сомневался в том, что вы справитесь с задачей.
Полковник бросил взгляд на немолодого уже человека, который, впрочем, как и все, кто работал с ним, не жалел ни себя, ни вверенных ему людей для успешного строительства аэродрома.
– Завтра утром мы летим на Аляску, ночевать будем у тебя, сможешь разместить?
– Конечно, смогу, Илья Павлович, у нас всё готово: и ночлег, и ужин, да и утром голодными не отпустим.
– Ну, молодец, считай, что это твой первый экзамен на перегоне. Скоро через тебя пойдут борта и туда, и обратно, будет много экипажей, лётчиков, техников. Им и отдыхать нужно будет, и питаться, к этому надо быть готовым, – Мазурук доверительно положил руку на плечо начальника строительства. – Ты, Николай Васильевич, дай команду на размещение экипажа и моей команды, а мы с тобой пройдёмся посмотрим, что изменилось после моего отъезда.
Илья Павлович подождал, пока начальник строительства давал указания своему заместителю, и когда тот закончил, они пошли вдоль стоянки самолётов. Осмотрели аэродромный домик, командно-диспетчерский пункт, места будущего размещения личного состава.
Около одного из домов Мазурука заинтересовала группа рабочих, копавших траншею под кабель связи. Грунт был тяжёлый, глина после дождя налипала на обувь большими комьями и было видно, что сапоги и ботинки рабочих давно промокли. Обувка просто разваливалась, а у одного и того больше, хозяин, чтоб совсем не остаться босым, подвязал подошву верёвкой.
– Кто это? Твои? – нахмурившись, спросил Мазурук. – Почему рабочие работают в грязи без резиновых сапог?
– Нет, это не мои. Это расконвоированные заключённые из соседнего лагеря, – потупившись, ответил начальник строительства. – За спецодежду отвечает лагерное начальство, но у них там свои порядки…