— Как хочешь. Лучше приступим к еде. — Иллирио хлопнул в ладоши, и в комнату вбежали слуги.
Начали они с бульона, сваренного из крабов и рыбы-черта, с холодной подливой из яиц с лаймом. Затем появились перепелки, зажаренные в меду, седло барашка, и гусиная печень в винном соусе, пастернак в масле с молочным поросенком. От одного вида этого изобилия Тириону стало дурно, но он заставил себя из вежливости попробовать ложку супа, и, едва попробовав, обо всем забыл. Поварихи хоть и были старыми и толстыми, но дело свое знали отменно. Никогда прежде он не ели ничего вкуснее, даже при дворе.
Обсасывая косточки куропатки, он спросил Иллирио про утренний вызов. Толстяк только пожал плечами.
— Неприятности на востоке. Астапор пал, и Мийэрин тоже. Это гхизарские рабовладельческие города, которые были древними даже, когда мир был еще молод. — Поросенок был разрезан на ломти, и Иллирио дотянулся до одного из них поподжаристее, взял руками, и обмакнул его в сливовый соус.
— Залив Рабов от Пентоса далеко, — сказал Тирион, слизывая гусиный паштет с кончика ножа. Никто на свете не может быть проклят сильнее, чем убийца родичей, напомнил он себе, улыбнувшись.
— Это так. — Согласился Иллирио. — Но мир это одна большая паутина, и никто не может прикоснуться к одной нити, не потревожив остальные. — Он вновь хлопнул в ладоши. — Ешь, давай.
Слуги внесли цаплю, фаршированную фигами, телячьи котлеты, бланшированные в миндальном молоке, сельдь в сметане, жаренный лук, вонючий сыр, блюда с улитками и сладкими булочками, и черного лебедя в оперении. От лебедя Тирион отказался, потому что вспомнил о памятном ужине с сестрой. Вместо этого он сам наложил себе кусок цапли и рыбу, и немного сладкого лука. Слуги не забывали наполнять его чашу вином, едва он ее выпивал.
— Для такого коротышки, ты пьешь очень много вина.
— Убийство родичей — довольно пыльная работенка. После нее всегда хочется пить.
Глаза толстяка сверкнули, словно драгоценности в перстнях на его руках.
— В Вестеросе есть люди, считающие, что убийство лорда Ланнистера — отличное начало.
— Лучше им не упоминать об этом в присутствие моей сестрицы, иначе они быстро лишатся языка. — Карлик разломил ломоть хлеба пополам. — А тебе, магистр, лучше не трогать мое семейство. Хоть я и убийца родичей, но я по-прежнему лев.
Похоже веселью повелителя сыров не было предела. Он весело шлепнул себя по жирной ляжке и сказал:
— Вы, вестеросцы, все одинаковы. Пришпилите себе на грудь кусочек шелка с какой-нибудь тварью, и внезапно становитесь львами, драконами и орлами. Я могу отвести тебя к настоящему льву, мой маленький друг. Принц в своем зверинце держит целую стаю. Хочешь провести ночь в их клетке?
Лорды Семи Королевств действительно слишком кичились своими гербами, это Тирион вынужден был признать.
— Хорошо, — Признал он. — Ланнистеры не львы. Но я все равно сын своего отца, и сам собираюсь убить Джейме с Серсеей.
— Как странно, что ты упомянул свою очаровательную сестру, — заметил Иллирион между проглоченной им парой улиток. — Королева пообещала любому, кто доставит твою голову, титул лорда, невзирая на происхождение.
Тирион ждал этого.
— Если ты собираешься принять ее предложение, то заставь раздвинуть для тебя ноги. Лучшая часть меня в обмен на лучшую часть ее, это будет справедливый обмен.
— Я скорее обменяю тебя на золото, равное моему весу. — Торговец сыром заржал так сильно, что Тирион испугался, как бы он не лопнул и не утопил гостя в каше из кишок и мяса. — За все золото Бобрового Утеса, почему бы и нет?!
— Ладно, золото забирай, — сказал он. — Но Утес оставь мне. Он мой.
— Это так. — Магистр прикрыл рот рукой и издал могучую отрыжку. — Думаешь король Станнис вернет тебе его? Я слышал, он большой поборник справедливости. Он может легко вернуть тебе Бобровый Утес, не так ли? Твой брат надел белое, поэтому по закону Вестероса ты — законный наследник.
— Станнис может и вернет мне Утес, — кивнул Тирион. — Но есть еще крохотная проблема — цареубийство и убийство родичей. За это он укоротит меня на голову, а я и так довольно маленький. А с чего это ты решил, будто я собираюсь присоединиться к Станнису?
— А зачем еще тебе отправляться на Стену?
— Так Станнис на Стене? — Тирион почесал нос. — Что, ради семи проклятых адов, Станнис делает на Стене?
— Мерзнет, полагаю. В Дорне гораздо теплее. Может, тебе лучше отправиться туда.
Тирион стал подозревать, что конопатая прачка знала больше слов на общем языке, чем пыталась показать.