- Да, милорд. Я понимаю, как это все неприятно - ведь под подозрение подпадают ваши друзья...
- Пустое, - перебил его лорд Окхэм. - Все они по большей части друзья моей женушки. И хотя я отношусь к ним неплохо, у меня нет на их счет никаких иллюзий. Знатный вельможа порой способен выкинуть то, от чего в ужасе отшатнется бродяга. Хотя, должен вам заметить, - Окхэм остановился и повернулся к Лайаму,- что Квэтвел - не из таких. Он мой двоюродный брат, я всецело на него полагаюсь и в случае нужды готов без колебаний вверить ему как свою жизнь, так и свою честь.
- Несомненно, милорд, - сказал Лайам, а про себя тут же перевел молодого барона на первое место в списке подозреваемых. - Человек, которому вы так доверяете, ничего дурного замыслить не мог.
- Я готов поручиться только за Квэтвела, - сказал лорд и снова принялся расхаживать перед камином.- А теперь скажите, каким боком раскрытие преступления зависит от меня?
- Милорд, все ваши гости - либо знатные господа, либо привилегированные торговцы...
Окхэм нетерпеливо взмахнул рукой, требуя, чтобы Лайам поскорее переходил к сути дела.
- ...поэтому следствию очень трудно к ним подступиться. А чтобы разобраться в этом деле, я должен иметь возможность задать им кое-какие вопросы.
Лайам умолк, полагая, что об остальном лорд догадается сам.
- Я понял, что вы хотите сказать. Вам нужно опросить участников вечеринки, но эдил не может проделать это в официальном порядке по... по многим причинам. И все же мне пока что не ясно, чем я могу вам помочь.
Лайам откашлялся. Он вплотную подвел свою лодку к опасным рифам, но не сумел их перескочить на попутной волне. Догадливость лорда имела пределы, а вот щепетильность могла и не иметь разумных границ. Впрочем, Лайама несколько обнадеживали слова Окхэма о том, что он не питает к своим вчерашним гостям особых симпатий.
- Я хотел бы, милорд, прийти к этим людям не с пустыми руками, иначе они просто от меня отвернутся, а с какими-то рекомендациями... от вас... например, в форме письма с просьбой оказать мне содействие... вы можете даже представить меня им, как хорошего знакомого вашей тетушки, пытающегося по мере своих сил ей услужить...
Лайам смешался и смолк. Лорд Окхэм долго молчал, приглаживая усы указательным пальцем. Он, несомненно, понял всю подоплеку этой невинной, на первый взгляд, просьбы. На ухоженном красивом лице его появилось выражение озабоченности.
- Это кажется мне не совсем честным, господин Ренфорд.
- Возможно, это и кажется не совсем честным, однако в сути своей является правдой. Я действительно знаком с вашей тетушкой настолько, что собираюсь вести с ней дела, и она сама попросила меня ей помочь.
- Но сообщить это и не сообщить, что вы подозреваете каждого из них в преступлении,- все-таки не совсем честно. - Окхэм заговорил тише, словно уже думал о чем-то другом, взгляд его стал рассеянным.
Лайам снова заговорил, мало, впрочем, надеясь, что собеседник сейчас его слышит:
- Они, несомненно, и без того понимают, что находятся под подозрением. Кого же еще тут можно подозревать?
Окхэм внезапно рассмеялся и снова обратил все внимание на Лайама.
- Вы совершенно не знаете этих людей, господин Ренфорд, иначе бы вы так не говорили. Им даже в страшном сне не привидится, что кто-то в чем-то может их заподозрить. А если они все же это поймут, то воспримут рекомендательное письмо, о котором вы просите, как страшное оскорбление с моей стороны. - Он замолчал и сосредоточенно уставился в пол. Потом, прежде чем Лайам успел что-то сказать, продолжил: - Однако я придумал штуку получше. Письмо письмом, а вот почему бы мне не представить им вас лично? Я смогу повернуть дело так, что все произойдет словно само собой. Никаких писем, никаких рекомендаций. Вы сможете общаться с ними... на короткой ноге, вот как сейчас со мной. Что вы на это скажете?
Лайаму это предложение показалось еще более уязвимым в этическом отношении, чем его собственное, но он не собирался делиться своим мнением с лордом. В неофициальной обстановке ему будет, конечно, неизмеримо легче выведать что-то, способное дать какую-нибудь зацепку для успешного продвижения дела. Дружеская болтовня ни к чему не обязывает, люди в своем кругу чувствуют себя вольно, а настороженность, вызванная появлением чужака, через минуту-другую исчезнет. Особенно если этот чужак появится в компании лорда Окхэма, а не в качестве хотя и добровольного, но все же агента госпожи Присциан.
"Если уж сам лорд Окхэм решил, что это удобно, то кто я такой, чтобы ему возражать?" - подумал Лайам.
- Меня вполне устраивает то, что вы предложили, милорд. Вы совершенно правы - никто не примет меня в штыки, если не будет видеть во мне судебного исполнителя.
Окхэм кивнул и снова принялся расхаживать по кабинету.
- Вот и прекрасно. Таким образом мы сможем вместе во всем разобраться. Начнем, пожалуй, с Ульдерика, он звал нас с Квэтвелом быть сегодня вечером у него. Я, правда, отказался от приглашения, но Квэтвел собирался пойти, так что мы оба запросто сможем к нему присоединиться. С Кэвудом все просто - мы подловим его завтра утром на Штапельном складе. Я с ним частенько там сталкиваюсь, он ничего не заподозрит. Кроме того, я ведь представлю вас как давнего знакомца тетушки Трэзи.
Для человека, который минуту назад рассуждал, этично ли вести двойную игру с приятелями супруги, лорд Окхэм поразительно рьяно включился в эту игру. Впрочем, для Лайама тонкости светских взаимоотношений, и особенно здесь - на юге, всегда были темным лесом. В Мидланде владетельные вельможи мало общались между собой и встречались друг с другом разве что на турнирах или в кровавых стычках. От родного поместья Лайама до замка ближайшего лорда нужно было скакать около суток. Сам Лайам видел соседа всего три раза. В первый раз - когда тот приезжал требовать от Ренфордов вассальной присяги, во второй - когда армия этого наглеца осадила отцовский замок, и в третий - когда Лайам его убил.
"Если Окхэм считает, что письменная рекомендация чем-то хуже личной протекции тайному соглядатаю, то и пусть. Главное - проникнуть во вражеский стан",- подумал Лайам.
А лорд между тем все расхаживал по кабинету, яростно теребя усы.