- Я знаю, леди.
Знаете, так чего же таскаетесь по ночам, собиралась ответить леди, но Лайам ее опередил:
- У меня срочное дело к вашему гостю - барону. Полагаю, он никуда не ушел?
Дуэсса сморгнула растерянно, потом ее личико выразило крайнюю степень негодования.
- Никуда не ушел?! Естественно, никуда! Он лежит в своей постели пластом, как пролежал и весь день, ведь ему едва не проломили голову!
" Бедный, бедный лорд Окхэм..."
- Могу ли я побеседовать с ним? - спросил Лайам, стараясь говорить как можно спокойнее. - Это крайне важное дело.
Леди Окхэм вытаращила глаза, дивясь невиданной наглости позднего гостя.
- Вы что, рехнулись?! - выпалила она.
- Не посылал ли он кому-нибудь сообщений? - быстро спросил Лайам, чувствуя, что переговоры вот-вот оборвутся.
- Нет! Как, по-вашему, он мог это сделать? Барон тяжело ранен и уже спит, а я сыта по горло вашей назойливостью! - И леди Дуэсса захлопнула дверь.
- Веселых вам пирушек, мадам! - тупо сказал Лайам, глядя на медный дверной молоток, потом повернулся и пошел обратно к Грантайре. Его тут же ужалили:
- Впечатляющий разговорчик!
- Барон Квэтвел спит и ни с кем не сносился,- сообщил Лайам, принимая поводья.- Фануил проследит за домом. Если кто-то придет сюда или соберется отсюда уйти, мы тут же об этом узнаем. Нам нужно выждать час или два - пока не вернется Окхэм. С его помощью я надеюсь очень быстро Квэтвел а образумить.
- Ренфорд! - сказала Грантайре, порывисто схватив его за руку. - Мне кажется, вы не понимаете, что происходит.
Мышцы Лайама непроизвольно напряглись, но он сдержался и совершенно спокойно ответил:
- А мне кажется, понимаю. Что, по-вашему, я должен был сделать? Стукнуть эту куколку по голове и силой вломиться в дом? Квэтвел сейчас физически не способен на длительные прогулки. А если способен - то первым, к кому явится Дезидерий, буду я, разве не так? Может быть, вы наконец отпустите мою руку?
Она шумно, с присвистом, выдохнула и ослабила хватку.
- Ну хорошо. Что мы будем делать теперь?
Лайам вскочил в седло и протянул руку волшебнице.
- Я собираюсь нанести визит графине Пинелле.- Он еще не придумал, как будет строить беседу с похитительницей сердец, но мало волновался по этому поводу. Что-нибудь да придумается, и, скорее всего, на крыльце графского дома, в промежутках между ударами медного молотка. - А чем тем временем будете заниматься вы - давайте обсудим.
- Это уж не мадам ли, готовая на что угодно? - ехидно спросила Грантайре, взбираясь на круп спокойно стоящего чалого.
- Да, это она.
- В таком случае мое присутствие при вашей с ней встрече, конечно же, нежелательно...
Лайам снова напрягся, потом повернулся в седле.
- Может быть, вам хочется выговориться?
- Что?!
- Я спросил, может быть, вам хочется выговориться? - Его захлестнула волна злости. - Весь Саузварк сейчас веселится, Грантайре. Пиры побирушек длятся уже два дня. Знаете, как я провел их? С людьми, которые в своем большинстве мне не очень-то симпатичны... Я бегаю по всему городу, пытаясь разыскать негодяя, режущего ради своего удовольствия глотки всем, кто подворачивается ему под руку. Я не преуспел в этих поисках, я наделал кучу ошибок, но я лезу из кожи вон, чтобы эти ошибки исправить. В добавление ко всем этим радостям мне на голову сваливаетесь и вы, и я вынужден опекать вас и устраивать ваши дела, что в перспективе грозит мне войной со всей гильдией магов! - Лайам на мгновение смолк, переводя дыхание. - Поэтому я и спрашиваю, не хочется ли вам напоследок выговориться, потому что ехать с вами куда-то мне расхотелось.
- Простите меня,- прошептала Грантайре, и гнев Лайама мгновенно иссяк. Он понял, что гостья вот-вот расплачется. - Простите, что я на вас все это взвалила...
Она неловко, бочком стала слезать с коня, но Лайам схватил ее за руку и удержал.
- Не глупите! - Он толкнул Даймонда каблуками, и тот послушно пошел вперед. Вспышка угасла, уступив место раскаянию и сожалению. Вражда с гильдией магов была для Лайама только угрозой, а для его гостьи она являлась суровой реальностью. Кроме того, он сам напросился расследовать дело о похищении камня, и рыскать в поисках убийцы по городу никто его особенно не заставлял. В сравнении с неприятностями Грантайре все неприятности Лайама казались мелкими заморочками, о которых не стоило и поминать.
Через какое-то время волшебница тихо спросила, куда они едут.
- К эдилу, - Лайаму не хотелось оставлять Грантайре в таверне или на постоялом дворе. - Кессиас - добрый малый.
Грантайре промолчала и только крепче прижалась к нему.
Эдила дома не оказалось, но его слуга радостно улыбнулся.
- Квестор Ренфорд! Веселых пирушек! И вам, и вашей очаровательной спутнице!
- И мы вам, Бурс, желаем того же. Мне нужно ненадолго уехать. Ничего, если магесса Грантайре с часок поскучает у вас?
Бурс низко поклонился. Его лысина засверкала, отражая огоньки праздничных свечек.
- О, безусловно! Я уверен, хозяин будет доволен, когда найдет ее здесь. Он ушел проверять патрули, но должен скоро вернуться.
- Спасибо, Бурс.- Лайам крепко пожал слуге руку. - Я оставлю Даймонда у крыльца и тоже постараюсь вернуться как можно скорее.
- Не торопитесь, мастер, не торопитесь. У меня тут в честь праздника кое-что приготовлено... Надеюсь, добрая леди оценит мои старания.
Волшебница неуверенно пожала плечами, но Бурс опять засиял.
- Ждите меня через час,- сказал Лайам и вышел.
Часа будет более чем достаточно. Более чем.
Дом Кессиаса располагался на окраине богатых кварталов, там, где к роскошным особнякам начинали лепиться здания поскромнее. Отсюда было рукой подать до места, где проживал Ульдерик.
Лайам шел быстро, время от времени растирая замерзшие руки и пытаясь согреть их дыханием. "Ну почему ты не можешь держать язык за зубами?" распекал себя он. Мало того, что его болтовня поставила весь ход следствия под угрозу, так ему надо еще было обрушиться с градом дурацких упреков на ни в чем не повинную Грантайре. Бедняжке не позавидуешь. Она так одинока в чужом и враждебном городе, а может быть, и во всем Таралоне, ибо грозная гильдия магов поклялась ее уничтожить. А единственный человек, которому она сочла возможным довериться, только и делает, что подставляется под удар. "Ну когда же, когда же ты научишься вперед думать, а уж потом говорить?.."