Не забудь вернуть ключи
Слезы так и брызнули, стал ясен коварный замысел Коли. Решил прогнать, взяв на измор.
В морозильнике лежит одна рыбина, тощая и костлявая, как Нина, две картошины, скрюченная морковка и с пол-литра подсолнечного масла. Отыскался надорванный пакетик с кошачьим кормом. До очередной выплаты мизерного пособия — две недели. Пошарила карманы, в кулаке звякнула медь. На пару булок хлеба хватит. Хлеб можно жарить на подсолнечном масле, морковку использовать как приправу. На сердце полегчало, как-нибудь перебьется неделю-другую.
Однако, радость оказалась преждевременной. Булка хлеба заплесневела через три дня. Кот опрокинул бутылку с подсолнечным маслом. Нина дико хохотала, глядя, как разъезжаются лапы Ричела в подсолнечной глади пола. У кота съезжала крыша, как от голода, так и от нечаянных ловушек.
Осталась мороженая рыбина. Нина предполагала, что растянет поедание рыбины на пару дней — кот слопал в один присест и свою порцию, и незадачливой хозяйки. Потом кот не давал спать, от голода мяукал беспрестанно.
План Коли выжить из квартиры Нину сработал.
Бедная девушка собрала пожитки, уместившиеся в одной сумке, поверх усадила кота. Крупным почерком оставили Коле три прощальных слова:
КЛЮЧИ В ПОЧТОВОМ ЯЩИКЕ
Закрыла дверь, бросила ключи в железный ящик, приостановилась на крыльце дома. Ветер завывал, почти как год назад, поднималась вьюга, сумка с котом отнимала последние силы.
Куда податься? Мать из-за недостатка денег продала квартиру, переехала в дом, который раньше назывался семейным общежитием. Для великовозрастной дочери там вряд ли найдется место. Первый отчим живет с новой женщиной. Отец пропал. С парнями не везет.
Где бы разыскать хоть капельку доброты, хоть малость душевного участия? Это будет искоркой, что зажжет её факел жизни. Кот, прочувствовав надлом хозяйки, выпрыгнул из сумки. Хвост взметнулся трубой, в желтых глазах отобразилось знание, которого так не хватало Нине. Движения кота выказывали уверенность: со мной, дескать, не пропадешь. Призывно мяукнув, кот побежал по сверкающему снегу.
В небе брезжили звезды. Засыпанный снегом тротуар представился посеребренным тоннелем, в конце которого что-то однозначно ждет. Закинув сумку за плечо, Нина шагнула вслед за котом в серебряную даль.
Алкоголь
Посвящается памяти Александра Пастухова
Пропажа, как и неудача, имеет странно-непостигаемое свойство обнаруживаться неожиданно. Вроде бы и в ус не дуешь, живешь-поживаешь в неведении о неких важных событиях, что растут и зреют по своим тайным законам внутри и окружении того, с чем соприкасаешься. Исходящих, впрочем, из того, что где-то что-то недоделал, ослабил внимание, обидел ли кого невзначай, посулил по недомыслию, поддался смутному влечению, допустил неосторожное движение, бравурный демарш… Потом — бац! — хлобыстнет удар судьбы и выкручивайся, как можешь, из скабрезной ситуации.
Не сможешь — полетит всё в тартарары, следом кувырком и сам. Не примется во внимание, не простится, откажут в мандате доверия, выпрут, выпнут, выставят за порог чемодан, скрутит ужасная болезнь. А причина, оказывается, в вышеперечисленном недомыслии и в не завершении начатого. Вовремя, господа и дамы, не остановишься, не приметишь червоточину, поддашься искушению…
«Офигел, хмырёнок, что ли?! Много хочется, да не всё можется!» — Так проще мы говаривали в далёком детстве, когда хотелки наши ни в какую не сочетались с возможностями, и обрывались просто и однозначно, без вызревания всёпоглощающей беды… Детство — это первый рай на земле, от которого остаются воспоминания в помощь дойти до всеобщего края обетованного. Потому и драгоценны те редкие люди из мальчишек и девчонок, подтянувшиеся до респектабельных (и не очень) дяденек и тетенек, с которыми изведан первый терпкий вкус жизни.
В том братстве детства мы все были равны в желаниях, произрастающих из понятного идеала, из общих ценностей и четких способов добиваться авторитета. Мы были разные с виду и одинаковые внутри. Ребята и девчонки семидесятых годов прошлого столетия, когда одновременно с советскими песнями слушали нарождающийся хард-рок.