Назвала в числе соучастников и тебя. Так было? Так! За все надо отвечать, Зайка. Чуть сделаешь не так, всё вкривь да вкось пойдёт. Тебе подфартило, что к нам попал на строгач. В зоне общего режима кто сидит? Хулиганье, подонки-недомерки и недоделки, шушера короче. Там тебя определенно заклевали бы, сутками только раком и стоял бы. Из твоего очка сделали бы сборник спермы, а сколько бы членов пришлось отсосать! Или иначе нужно было тебе кого-нибудь порезать, причем сразу при первой попытке опустить. Здесь у меня ты в цене, как валютный мальчик. И более того, поучаю тебя еще уму-разуму.
Перво-наперво запомни: продолжай внимательно читать уголовный кодекс и комментарии к нему от корки до корки — это для тебя лучшая страшилка. Никогда больше по неосознанке не попадайся. Всегда знай, чего хочешь и бойся, как страшной кары еще раз оказаться у нас. Тебе никогда не стать настоящим вором. Будешь освобождаться — никому не давай адреса; на вольнице найди какую-нибудь работу, чтобы хоть немного нравилась и вкалывай до седьмого пота — так мало-помалу денежки заведутся и сотрется из памяти как по собственной дурости попал в зону и где обслуживал лучших воров. Глядишь, со временем и бабенку подберешь, и детки пойдут — это лучше, чем петушиться на гражданке…
У тебя Зайка отца не было, у тебя Антон не было, и у меня не было — это одно у нас общее. У нас к этому миру особый счет. Но не все могут потребовать оплатить этот счёт по полной мере. — Витамин взглянул на часы. — Так ребятки, сейчас подойдут двое важных дядек, так что ты, Антон, допивай чай и пока в отряд — я позову, когда понадобишься. Ты, Зайка, встретишь их и проведешь ко мне. Угощеньеце подготовь: бутылочку коньяка «Херсонес»… армянский, говоришь, есть? Неси крымский — они его предпочитают; бутерброды сделай с красной икоркой, чтобы на маслице зерна лежали в один слой как алый бусинки, колбаски салями возьми и нарежь потоньше. Лимон не забудь также нарезать…
3. Пора на свободу
Зайка мигом, расторопно и живо, бросился выполнять указание.
Между тем, ожидаемые гости подтягивались. Незаметно, как шагнул из мрака, появился Евсееч — седовласый, высокий, с проницательными умными глазами и неторопливыми выверенными движениями.
Витамин встал, побратался, усадил гостя в кресло.
— Отличная работа! — неожиданным густым басом пророкотал Евсееч, поглаживая рукой резной подлокотник кресла. — Я бы сказал шедевр прикладного искусства.
— Возьми его себе, если хочешь.
Евсееч раскатисто расхохотался.
— Возьму коли так. И у меня есть кое-что интересное. В отряде у меня один мастак сделал точнейшую копию Кремля. На Спасской башне, блин, часы идут! Хочет подарить высшему из высших.
— Не оскудевает талантами земля русская, и много их, как людей неординарных, на зонах баланду хлебают.
— Послушай, что ещё есть в том деревянном Кремле… Там, в одном из окон, виден другой председатель, белый как лунь, большой и мясистый точно уральский пельмень, а через потайную дверь кучка жадных пришлых людишек с характерным профилем Авраама пересчитывают, упаковывают и отправляют эшелонами и подлодками на Запад зеленые баксы, золотые слитки. Одна из башен уже покосилась, потому что уже проваливается в те пустоты, откуда эти нувориши выкачивают нефть, металлы и другие богатства русской земли-матушки. В эти пустоты затягивается нищий и пьяный пролетарий, вместе со своими полуразрушенными и разоренными домами-хозяйствами.
— Жалко, что из дерева скульптуру сварганил На века из бронзы отлить бы. Кстати, нас там нет, в этом шедевре? Нас, с пушкой и финкой, приставленных к виску и горлу склизких лиц с характерным профилем… Скажу я тебе, не только потомки Авраама таскают денежки по своим крысиным норам — полно и наших славянских физиономий, прочухавших и уразумевших, как богатство делается… А-а, вот и Круглый.
В каптерку ввалился плотный широкоплечий и низкорослый зык с приплюснутой как тыква головой. Хотя в колонии запрещалось свободное перемещение между отрядами (бараки с огороженной территорией), для некоторых категорий осужденных не существовало ограничений по вольному хождению в пределах жилой части зоны.