После этого, как сообщил Картер, Сансон убил всех — двенадцать человек! — и уплыл один. Картер был серьезно ранен, но каким-то образом умудрился выжить, вернуться домой и поведать свою историю. Еще он сказал, что не знает названия этого острова, как и точного местонахождения сокровища, но Сансон, мол, нацарапал карту на монете, которую носит на шее.
Хантер молча выслушал эту историю, поблагодарил женщину и дал ей монету за хлопоты. Теперь он еще сильнее, чем прежде, жаждал отыскать Сансона. Капитан сидел в «Черном вепре» и терпеливо выслушивал каждого, кто приходил к нему с новым слухом о местопребывании француза. Историй этих набралась минимум дюжина. Сансон ушел в Порт-Морант, бежал в Инагуа, прячется в горах.
Когда правда наконец всплыла на поверхность, она оказалась ошеломляющей.
В таверну влетел Эндерс.
— Капитан, он на галеоне!
— Что?!
— Да, сэр. На борту оставалось шесть человек охраны. Он убил двоих, а остальных отправил на шлюпке, чтоб они вам сказали.
— Что сказали?
— Либо вы выхлопочете ему прощение и прилюдно пообещаете не преследовать его, либо он потопит корабль. Сансон хочет получить ответ до вечера, капитан.
Хантер выругался, подошел к окну таверны и посмотрел на гавань. «Эль Тринидад» стоял на якоре, но довольно далеко от берега. Глубина там была слишком велика для того, чтобы спасти сокровища, если их все-таки утопят.
— Умен, мерзавец, — сказал Эндерс.
— Точно, — согласился Хантер.
— Так вы ответите?
— Не сейчас, — сказал Чарльз и отвернулся от окна. — Он на корабле один?
— Да, но что только толку-то?!
Сансон стоил в схватке дюжины, если не больше.
Галеон с сокровищами стоял в отдалении от других кораблей. Со всех сторон от него было около четверти мили открытого водного пространства. Он находился в совершенной, неприступной изоляции.
— Мне нужно подумать, — заявил Хантер и уселся.
На корабле, стоявшем посреди ровной водной глади, было столь же безопасно, как в крепости, окруженной рвом. А Сансон принял меры к тому, чтобы на галеоне стало еще спокойнее. Он вывалил за борт помои и кухонные отбросы, чтобы привлечь акул. В порту и без того отиралось множество этих тварей, так что попытка доплыть к «Эль Тринидаду» стала бы всего лишь изощренной разновидностью самоубийства.
Да и ни одна лодка не могла подойти к галеону и остаться незамеченной.
Следовательно, приближение должно было быть открытым и на вид безвредным. Но в баркасе прятаться совершенно некуда. Хантер почесал в затылке. Некоторое время он расхаживал по залу «Черного вепря», а потом, так и не в силах успокоиться, вышел на улицу.
На улице Чарльз увидел фокусника, пускающего изо рта фонтаны разноцветной воды. В колонии Массачусетс фокусы были запрещены как содействие дьяволовой работе. Для Хантера они обладали странным очарованием.
Он немного понаблюдал за фокусником. Тот пил воду, а потом выпускал разноцветные фонтаны.
В конце концов капитан подошел к нему.
— Я хочу узнать ваш секрет.
— Многие красавицы при дворе короля Карла говорили то же самое и предлагали куда больше, чем можете предложить вы.
— Я предлагаю вам вашу жизнь, — заявил Чарльз и сунул фокуснику в лицо заряженный пистолет.
— Вы меня не запугаете! — заявил тот.
— А я думаю, что это у меня получится.
Через несколько мгновений они сидели в палатке фокусника, и Хантер слушал подробности его подвигов.
— Все не так, как оно выглядит со стороны, — пояснил этот чудодей.
— Покажите, — потребовал Хантер.
Фокусник объяснил, что перед представлением он проглотил пилюлю из желчного пузыря телки и запеченной пшеничной муки.
— Понимаете, это позволяет очистить желудок.
— Понимаю. Продолжайте.
— Потом я кладу в воду бразильские орехи и кипячу, пока не получается темно-красный отвар.
— Дальше.
— Потом мою стаканы белым уксусом.
— Дальше.
— А некоторые не мою.
— Дальше.
Затем фокусник объяснил, что он выпивает воду из чистого стакана и отрыгивает содержимое желудка, выдавая наружу ярко-красный «кларет». Если в дело идут другие стаканы, на стенках которых остался уксус, то та же самая жидкость становится «пивом», приобретая темно-коричневый цвет.