104
Виразон передернул плечами, но промолчал. Маргарет несколько секунд смотрела в его бесстрастное лицо, коротко вздохнула и продолжила рассказ. Она говорила тихо, вспоминая. Ее глаза изнутри озарялись светом этих воспоминаний и о нежности и страсти. О былой любви.
− Что может чувствовать девушка к взрослому мужчине, который проводит с ней все свободное время? Вы наверняка помните, что ваш отец был очень красив – вы похожи на него. В какой-то момент я поняла, что мое воспитание и мои желания вступили в жестокую борьбу. Принять решение мне помог Антуан. Зная ваш образ жизни, не думаю, что вы станете мне читать мораль или не поймете то, что я имею в виду. Скажу только, что я… я ждала ребенка.
Маргарет запнулась. В ее руке появился батистовый платочек, которым она изящно промокнула уголки глаз. Доменик встал, молча налил воды и подал ей недрогнувшей рукой. Но в груди у него бушевала буря. Хотелось швырнуть этот стакан в окно, а следом за ним и графин. Логика уже подсказала ему, каким будет финал истории, но разум боролся с полученными выводами. Боролся изо всех сил. Граф буквально чувствовал, как его мир разлетается на куски – и отказывался в это верить. Отрицание – оно способно привнести относительный мир в его мысли. Но долго ли…
− Позже случилось непоправимое. Госпожа Аврора, которая тоже ждала ребенка… Ей не удалось разрешиться от бремени благополучно. Ребенок умер. А… а Антуан забрал нашего сына и отдал ей. Мальчика назвали Домеником, а я уговорила любимого, чтобы мне позволили остаться с ним в качестве кормилицы. Уже тогда, в семнадцать, я забыла о правилах света, о тех законах, в которых меня воспитывали. Я хотела хотя бы так получить возможность побыть с ребенком немного дольше. Но Аврора оказалась мудрой женщиной. Если она не догадалась, что вы – не ее сын, то почти сразу увидела, что меня и герцога связывают… отношения. Она спокойно реагировала на его интрижки со служанками, но моего присутствия терпеть не стала. И меня вернули в Тореаль.
Доменик стоял около окна спиной к ней. Он положил ладони на подоконник, опустив голову. Как она посмела… спустя столько лет ворваться в его жизнь с какими-то нелепыми историями? Он не хотел верить – не единому слову!
− Это бред, − прошептал граф, не оборачиваясь.
− Прости меня, - тонкая рука Маргарет легла ему на плечо. Доменик вздрогнул от прикосновения и невольно отшатнулся. − Доменик, прости…
− Я не верю вам, сударыня. Зачем вам это? Зачем вы…
Она улыбнулась почти обреченно. Сняла с шеи медальон.
− Взгляните.
Он молча взял медальон из ее рук, открыл его и замер – с фотографии на него смотрел Антуан. Совсем молодой, Доменик не помнил его таким. Но очень хорошо помнил этот взгляд отца. Особенный взгляд.
Почему-то все становилось на свои места. Все то, что вызывало вопросы в детстве, что мучило его. Нет, Аврора ничего не подозревала, но Антуан всегда относился к нему… иначе. Доменик списывал это на то, что он был младшим сыном. Но даже с Луизой герцог общался по-другому. И еще синие глаза. Ни у кого в их семье не было таких глаз.
И…
− Что вы хотите от меня? – прошептал он, возвращая медальон. − Вы потратили столько времени, чтобы сообщить мне, что я незаконнорожденный ребенок. Для чего?
Маргарет отшатнулась от него, прижав руки к груди.
− Сударь, я…
− Зачем вы здесь?!
Виразон остановился посреди комнаты и умолк. В его глазах билось отчаяние, лицо исказила болезненная гримаса. Казалось, что он готов броситься на нее или напротив – убежать. Хотя нет… он не относился к тем людям, которые бегут от проблем.
− Я просто хотела тебя увидеть.
− Увидели. Что дальше, миледи?
− Доменик!..
− Граф де Тореаль, с вашего позволения, - поправил он, успокоившись. − Теперь я знаю то, что знать бы не хотел. Вы говорите мне, что вы – моя мать. Допустим. Это осталось на совести отца, а я привык доверять ему и уважать его. Но что, черт возьми, вы хотите от меня?
− Чтобы вы… я не знаю.
Она упала обратно в кресло. На то, чтобы сдерживаться, сил не осталось, − по щекам потекли слезы. Она прижала батист к лицу в последней попытке спрятать от графа эмоции.