Доменик смягчился. Он подошел к англичанке и присел перед ней, неожиданно для самого себя взяв ее за руки и заставив посмотреть в глаза. Маргарет повиновалась. Ее аристократически тонкие пальцы легли в сильные ладони сына, хотя ее саму все еще била крупная дрожь.
− Я не знаю, Доменик. Я столько лет мечтала просто увидеть тебя… Убедиться, что ты жив, счастлив…
− Счастлив? – он усмехнулся. − Все же это не про меня, сударыня.
− Я просто хотела, чтобы ты знал, что у тебя есть родной человек.
− Родной?
105
Виразон встал.
− Возможно, вы не знаете меня, сударыня. Но мне не нужны люди рядом с собой. Я мечтаю сейчас только об одном – вернуться домой. И не хотел бы больше никаким образом коснуться Франции и всего, что связано с ней.
Леди Кеппел поднялась с места и подошла к нему.
− Спасибо, что поверил.
− Поверил? − он присел на подоконник, сложив руки на груди. − Вы врываетесь в мою жизнь, с бредовыми новостями о том, что моя мать мне не мать. О том, что я – незаконнорожденный ребенок, и мой отец знал это. О том, что… Не знаю! И после этого вы говорите о вере?
− Я? Доменик… − она поднялась с места резким, но не лишенным властной грации, движением. Прижала сложенные ладони к груди, будто была готова упасть на колени так, как падают перед алтарем.
− Сударыня, я прошу вас…
− Нет! Выслушай меня! Я понимаю твое… состояние, но и ты, прошу, пойми меня. Я не имела возможности видеть тебя почти тридцать лет. Ты представляешь, что такое не видеть собственного сына тридцать лет?
− Нет, но я представляю, что такое не видеть собственного сына … долго, − он помрачнел.
− Бриан, − Маргарет вымученно улыбнулась. − Мишель. Обоих ты мог видеть, если бы захотел. Даже издалека. Ты знал, что они живы, у них все хорошо.
Тореаль молчал, не сводя с нее помутневшего взгляда. Он снова казался абсолютно спокойным. Высокий, холодный, отстраненный, сейчас он не знал сам, насколько был похож на отца. Леди Кеппел сделала шаг вперед. Скорее машинально, чем осознанно. Ей хотелось обнять сына. Хотелось услышать от него только одно: что он ей верит. Тогда она могла бы спокойно уйти. И просто ждать, когда он переступит порог ее особняка в Лондоне, чтобы просто сказать «здравствуйте».
− Вы слишком хорошо осведомлены обо мне, сударыня, - наконец проговорил граф, не шевелясь. Англичанка стояла прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки. Она тоже взяла себя в руки и сейчас особенно походила на статую.
− Да, мне многое удалось о вас узнать. Я же говорю, что искала вас. Не один год. Вам было пять, когда мой брат нашел мне мужа. Как вы понимаете, 22 года для женщины… Моего мнения не спрашивали. Меня выдали замуж. Лорд Кеппел увез меня из Франции. Англию раздирала революция. Много лет мы… неважно, где мы были. Я вернулась в Англию только в 1662 году. К тому моменту я уже была вдовой. Я вернулась к брату. Лорд оставил мне хорошее состояние, и я занялась торговлей. И начала поиски. Мне удалось проследить ваш путь до Шасси. Я говорила с Жаннетт…
− Жаннетт Леиньяк, − улыбнулся своим воспоминаниям Доменик. Он помнил эту девочку. По-деревенски простую и искреннюю. − Интересно, что с ней теперь?
− Насколько мне известно, у нее все хорошо, − пожала плечами англичанка. − Леиньяк рассказал мне о Малене. И о пожаре в таверне. Догадаться о дальнейшем не составило труда.
− И вы искали встреч с Виразоном…
− Да. Мои люди следовали за вами по пятам. Стамбул, Неаполь, Крит, аукционы. Но мы все время отставали. На один шаг. Вы словно испарялись, чтобы появиться в другой части мира.
− Вы выследили меня в Париже. И оттуда приехали сюда.
− Да. Я десять лет шла к этому. Чтобы просто посмотреть тебе в глаза, − прошептала она, снова забываясь. − Я… Я не знала, что скажу тебе.
− Я наслышан о вас, как о … железной леди, сударыня, − наконец улыбнулся ей Доменик. − Не ожидал… О чем говорить, я... Я должен остаться один.
− Еще несколько минут…