− Ваша светлость?
− Бернар? – граф посмотрел на него, выпрямляясь. Старик сжался под этим взглядом и даже попытался отстраниться, словно хотел убежать.
− Герцог привез ее в 1640 году, − наконец проговорил он. − Но поселил в Тореале. Никто не знал, кто она такая на самом деле. Он представил ее как кузину Мари де Марсиньи. В следующем году она приехала в Шато-Лермон сразу после…
− Моего рождения. Расскажи, что случилось в тот день, когда я родился?
107
Бернар сжал руки. Он понял, что англичанка рассказала его господину все. И теперь от него требовалось только подтвердить то, что тот и так знал. Для чего Тореалю эта игра?
− Я помню, что была гроза. Мадам Аврора потеряла ребенка. И была без сознания. Герцог привез вас. Его видел только я, и мне было приказано молчать. Я и молчал. До сегодняшнего дня. Герцог Антуан доверял мне, ваша светлость, и я служил ему верой и правдой. Равно, как и вашему брату, и вам. Мне остается только подтвердить слова Леди Маргарет. Она благородная дама. И... я испугался, увидев ее здесь.
− Спасибо, Бернар. О роде леди я наслышан… Прошу, оставь меня.
− Но?
− И я попрошу тебя сдержать слово, данное отцу: Мишель не должен об этом узнать.
− Как прикажете, сударь…
Управляющий задержался в дверях.
− Миледи очень любила вашего отца. И любит вас, несмотря на то, что совсем вас не знает. Она уехала из Шато сразу после вашего разговора, но просила передать вам это.
Он вернулся к столу и отдал побледневшему графу письмо.
− Прошу вас… не держите на нее зла.
− Я смотрю, не только мой отец любил миледи? − изогнул бровь Виразон.
Ле Пюи смутился и поспешил удалиться. Доменик остался наедине с конвертом. Белая, дорогая бумага. Уже знакомый – снова знакомый аромат. Только теперь яркий, свежий.
Граф закрыл глаза, позволив себе слабость – насладиться этим тонким запахом детства. Жасмин, ваниль… Что-то невесомое, легкое. Что-то… из прошлой жизни.
В конверте оказалась короткая записка: «До встречи в Лондоне».
Как… самонадеянно.
Виразон отшвырнул записку. Но, помедлив, резко собрал все письма и закрыл их в своем ларце для документов. Ключ положил в карман камзола. Не дай бог кто-то увидит. В последний раз оглядев кабинет, граф понял, что больше не может здесь оставаться. Вылетев вон, он сбежал по лестнице и приказал седлать коня. Хотелось скорости!
− Я знал, что найду тебя здесь.
Голос Мишеля вывел Доменика из мрачной задумчивости. Он не повернул головы, продолжая сидеть на траве на краю оврага и смотреть вниз. Когда-то еще мальчишкой он часто сбегал сюда, чтобы побыть наедине с самим собой и природой. Тогда казалось, что никто из его окружения не способен его понять. Даже брат. Даже отец. Мальчик рос замкнутым, находя понимание в книгах. И сейчас, когда на душе снова царила пустота, что-то заставило его приехать именно сюда.
− Не думал, что общество Дианы настолько скучно, − отозвался граф, не поворачивая головы. По всей видимости, появление герцога его не удивило.
Мишель опустился рядом с братом, отпустив коня.
− Ну почему же скучно? Не стоит надоедать мадемуазель, если она не расположена к общению с тобой.
− И что же хочет мадемуазель?
− Насколько я понял, тебя.
Доменик искоса взглянул на брата.
− И ты так просто говоришь об этом?
Лермон пожал плечами. Он выглядел подавленным и уставшим. Тореаль поймал себя на мысли, что вот так вот ни о чем они с братом говорили в последний раз почти двадцать лет назад, когда еще оба были практически детьми.
− Что у тебя случилось? – Лермон предпочел сменить тему. – Ты перепугал прислугу, внезапно сорвавшись с места.
− Хотелось побыть одному.
− Одиночества в целом крыле замка тебе недостаточно? Бернар сказал, у тебя была гостья. Кто это? Только не говори, что Памира!
Доменик подобрал камушек рядом с собой и отправил его в долгий полет вниз.
− Памира? Ну что ты… Ее светлость слишком поглощена повседневными заботами, чтобы думать о моей скромной персоне.