Вышколенный слуга распахнул перед гостем двери. Мягкое тепло помещения и свет камина показались раем на земле после неприветливости природы.
Доменик огляделся. Особняк действительно был совсем новым. Вернее, заново отделанным по последней моде. Во всем чувствовалась роскошь и тонкий вкус. Все здесь было выверено, идеально сочеталось между собой и погружало гостей в состояние меланхолии. Хотелось устроиться в кресле и задремать.
− Милорд, госпожа находится дома. Как я могу вас представить? – дворецкий говорил по-английски осторожно, словно сомневался, что гость знает язык.
Этот высокий синеглазый брюнет слишком явно отличался от всех тех господ, что приезжали сюда. От гостя веяло мрачной силой и сознанием собственной исключительности и достоинства. Он двигался грациозно и неторопливо. И даже стоя в дверях выглядел так, что хотелось поклониться и исчезнуть.
− Скажите миледи, что прибыл граф де Тореаль, - с легким акцентом ответил Доменик, отдавая служанке шляпу, перчатки и плащ.
Дворецкий изменился в лице, но воздержался от комментария. Коротко поклонившись, он исчез.
Доменик остановился посреди гостиной напротив огромного портрета, с которого на него смотрел герцог Антуан де Лермон. Его отец был изображен неизвестным художником, казалось, заставшим его посреди охоты. Темно-каштановые волосы, ястребиный нос, вкрадчивый, обманно-безмятежный взгляд. В руке кинжал. Картина была настолько живой, что даже стало не по себе. Граф отвернулся на несколько мгновений. Вспоминать об отце было тяжело.
От единения с картиной его спас дворецкий.
− Миледи ожидает вашу светлость в библиотеке. Позвольте вас проводить.
Доменик кивнул и отправился вслед за этим слишком осведомленным для слуги человеком на второй этаж. До сих пор происходящее казалось нереальным. Тореаль не верил, что он решился приехать, хотя знал, что не приехать он не может. Он еще не знал, что скажет и вообще не был уверен, что раскроет сегодня рот. Но здесь почему-то было… спокойно.
Дворецкий открыл перед гостем дверь, пропустил его вперед. Коротко поклонился и исчез. Граф замер на входе, оглядывая огромную, но при этом отделанную со вкусом и даже изяществом, залу.
Леди Кеппел сидела за столом, выполненным из черного дуба. Она держала в руке какую-то бумагу (судя по текстуре, торговая декларация), спешно пробегая глазами по строчкам. На ней было голубое домашнее платье из нежной шерсти, украшенное вышивкой. Белоснежные волосы она на этот раз собрала, но неизменный жемчуг оттенял прическу.
Маргарет подняла на него глаза. Доменику показалось, или он действительно заметил их необычный блеск, вечный спутник слез?
Леди приосанилась и отложила бумагу.
− Я знала, что вы примите верное решение, граф, - мелодичный голос вывел Тореаля из глубокой задумчивости.
Только сейчас он заметил, насколько она устала. И как сильно его ждала. Он молча поклонился и прошел в библиотеку. Что-то изменилось в леди. Что-то новое во взгляде, в движениях.
Доменик приблизился и снова – легкий цветочный аромат окутал его с ног до головы, почему-то принося покой. Впервые за несколько лет он почувствовал, что сердце больше не болит.
Конец