- Таких людей необязательно знать в лицо, - мягко проговорила Памира. – Их узнают по поступкам. И что же плохого Виразон сделал Франции? Почему здесь его считают врагом?
Филипп удивился.
- Мадемуазель, позвольте мне уйти от ответа. На ваш вопрос сможет ответить только начальник тайной полиции, когда почтит нас своим обществом.
- Бательер будет здесь? – влез Даниель, чуть побледнев. В отличие от Памиры он прекрасно понимал, с кем придется иметь дело, если полицейский действительно появится.
- Он часто бывает здесь, мой друг, - снова улыбнулся граф, блеснув зелеными глазами.
- Его светлость граф Госье де Бательер, - объявил дворецкий.
– А вот и он, – улыбнулся Картафер.
В комнату вошел не очень высокий мужчина, еще молодой, с представительной, внушающей уважение внешностью.
45
Памира быстро окинула его взглядом. Пришедший был еще красив. Его мягкие каштановые волосы бережно обрамляли резкое неприветливое лицо, в них сквозили редкие серебряные нити, придававшие всему облику солидность. У него были темные, почти черные цепкие глаза, чей взгляд, казалось, проникал в самую глубь души.
Он поклонился. Филипп поднялся ему на встречу.
– Добрый вечер, граф, рад приветствовать вас в своем доме. С господином де Лорьеном, полагаю, вы знакомы (мужчина кивнул и поклонился Лорьену), но уверен, что мадемуазель де Лорьен видите впервые, – с каким-то особенным удовольствием закончил Картафер.
Гость снова поклонился и, выпрямившись, внимательно посмотрел на Памиру.
– Что ж, представьте нас, дорогой друг, – тихо сказал он, уже небрежно скользнув по ней взглядом.
Анне стало не по себе: этот человек поднял в ней что-то неприятное и агрессивное, что-то, уже давно забытое… Она не слышала, как Филипп назвал ее имя, лишь машинально присела в реверансе, глядя в пол, ругая про себя дурацкие правила этикета, к которым так сложно привыкнуть. Но имя, которое произнес Картафер, заставило ее замереть и поднять глаза.
– Мадемуазель, позвольте вам представить, граф Готье де Бательер.
С неопределенной улыбкой Бательер склонился над ее рукой, но тут же выпустил ее из своих: Анна даже не успела разобрать, что почувствовала, когда он коснулся ее: отвращение или трепет…
– Простите, что помешал вам, господа, – тихо (все так же тихо!) проговорил он, любезно принимая приглашение сесть.
Он оказался справа от нее, но Памира отказала себе в «удовольствии» его еще раз рассмотреть. Он, наверное, ей не очень понравился, хотя с его помощью можно многое разузнать. И проверить, верна ли ее догадка относительно того, где на самом деле находится Камбале. Анна взглянула на Бательера. Нет, этот человек не скажет ничего. Для него сохранность информации важнее всего. И вряд ли он был склонен доверять женщине.
– Если вы забыли, граф… Мы договаривались о встрече, так что ваш приход не является для меня неожиданностью, – сказал Картафер.
Памира вздрогнула: слишком задумалась. Почти перестала понимать, где она находится и что происходит.
– О нет, я помню, – все так же тихо проговорил Бательер. – Кстати, господин де Лорьен, рад вашему возвращению, – он пристально посмотрел юноше в глаза. – Два года от вас не было никаких вестей…
– Я искал отца, и вы прекрасно это знаете, граф, – холодно ответил маркиз. Пожалуй, слишком холодно. Анна поймала себя на мысли, что Бательеру будет легко добиться честности от Лорьена. Может, Доменик был прав, сомневаясь, стоит ли его отпускать? А что, если полицейский попытается устроить допрос ей? Памира мысленно улыбнулась. Еще ни одному мужчине, кроме Виразона, не удавалось заставить ее говорить против ее воли.
– Я знаю, – ответил маркизу невозмутимо-вежливый голос Бательера. – Но до Греции вы так и не добрались. Объяснялось это тогда тремя, а сейчас двумя способами – вы не погибли. Так что либо вы изначально не собирались туда ехать, либо что-то или кто-то преградило вам путь. На роль этого фактора может претендовать только нападение. Либо турки, либо пираты. Впрочем, особой разницы между ними я не вижу.
«Господи, только бы Даниэль догадался, что это провокация!» – подумала Памира, уже понимая, что у полицейского хватит ума, соотнеся факты, выстроить цепочку, которая способна привести его к правильному выводу. В таком случае он очень опасен, а значит – очень интересен для нее.