Она с мягкой улыбкой внимательно посмотрела на него. Бательер пристально рассматривал Лорьена, на его лице застыло выражение некой увлеченности. Странно, она настолько привыкла к маске Виразона, что видеть живое выражение эмоций было необычно. Пусть даже таких скупых, как у полицейского. Бательер вдруг искоса взглянул на книдийку, но этот взгляд был столь мимолетен, что никто, кроме, пожалуй, него самого, его не заметил.
Лорьен смотрел на полицейского спокойно, но Памира чувствовала, что ее брату приходится тяжело. Он растерян. Просто молчать и не отвечать на вопросы он не мог, но и отвечать тоже не мог, если так пойдет дальше. Он не знал, что ему делать, хотя мужественно сохранял неприступный вид. Он прекрасно понимал, что, либо он отвечает на все сейчас, либо разговаривать с ним будут в другом месте. А в соседи к Камбале он пока не стремился. Но что можно ответить? Нельзя, чтобы прозвучало имя Виразона. нельзя даже упоминать про пирата. Иначе Бательер не даст ему покоя, а Даниэль не знал, сможет ли он вынести хотя бы один допрос. Фактически о Виразоне маркиз ничего не знал, но о нем все знала сестра. Нельзя подставить ее под удар.
С Бательером лучше не шутить…
46
– О, вы частично правы, сударь, – неожиданно заговорила Памира, наклонив голову. – Маркиз не попал на материк: ему помешали. Только в этом году он сумел добраться до Крита. И вернуться во Францию. Оттуда несколько легче…
– Согласен с вами, сударыня, но не во всем, – спокойно отметил полицейский. – Сейчас путь с Крита опаснее ничуть не меньше путешествия в Новый свет. Так же как опасно само по себе появление в тех водах. Пираты…
Памира легонько передернула плечами.
– Что вы граф, они такие же люди, как мы с вами, – спокойно заметила она, не обращая внимания на то, как изменилось выражение его глаз. – Но мы говорили о моем брате, не так ли. Сударь?
Он сдержанно кивнул.
Памира обворожительно улыбнулась – так, как умела только она. Никто и никогда не заподозрил ее во лжи, особенно в те моменты, когда ее манящих губ касалась эта дьявольски мягкая несравненная улыбка.
– Я понимаю, как тема пиратов вам интересна, господин граф, но позвольте вас разочаровать – собеседник я никудышный, если разговор заходит о них, так что смею надеяться, что вы не против того, чтобы поговорить о маркизе.
Бательер поймал себя на мысли, что начинает восхищаться этой маленькой смелой женщиной. Он был увлечен начавшейся беседой с ней. Давно не встречал достойного противника, и Анна его приятно удивила умением вести светскую беседу. Он молча кивнул.
– С маркизом мы встретились на Крите. Я там жила. Не смотрите так удивленно, я вышла замуж за человека, оказавшегося оттуда родом. Француженка я лишь наполовину, моя мать – гречанка. Мой муж умер, так что ничего более не задерживало меня на острове, и я решила поехать во Францию вместе с братом.
Захотелось закричать «браво»: Памира ответила на все вопросы, не высказанные Бательером. Впервые он не попросил ничего пояснить.
– Так что в конечном итоге можете считать, что это я виновата в том, что маркиз задержался, – проговорила она, выпрямившись, стараясь спрятать напряжение.
И снова эта невозможная улыбка. Бательер смотрел на кандийку, не отводя взгляда. Так необычно было найти интересного собеседника и достойного противника в лице… кто бы мог подумать? женщины!
– Ах, м-ль, в таком случае, давайте поговорим о вас, – мягко улыбнулся граф.
Видя, что Бательер занялся Анной, Картифер увлек Даниэля разговорам о вещах незначительных, но достаточно интересных. Филипп знал, что сейчас лучше не вмешиваться в беседу полицейского с дамой. Кроме того, опытный глаз друга заметил в Готье странный интерес к сестре Лорьена, а такое с Бательером случалось достаточно редко.
Памира позволила себе откинуться на спинку дивана. Она сумела переключить внимание полицейского на себя. О, сейчас она, право, чувствовала себя в своей стихии. Даже с Виразоном ей не приходилось выдерживать такого рода словесные бои. Готье был интересным и умным собеседником, хотя сам говорил немного. Но она видела мужчин. Она их понимала. Готье не стал исключением. Но он заинтересовал ее чем-то. Вспомнилось Средиземное море и все те секреты, которые она так просто узнавала, и которые потом так изощренно использовала. Там она была свободна. Здесь уже такого не будет. Когда-нибудь кто-нибудь представит ее ко двору. Когда-нибудь она превратится в обыкновенную светскую даму. Неприятная перспектива, но во второй раз выбирая между сыном и свободой, она выбрала сына.