Это действительно был удивительный вечер. Она не позволила себя проводить. Бательер не настаивал. Анна встала, желая попрощаться и уехать домой. Граф поднялся вслед за ней, тревожно сжимая в руке перчатку.
– Мы встретимся с вами?
– Быть может.
Реверанс, прощальный взгляд. Она исчезла в сопровождении брата.
Бательер упал в кресло, закрыв глаза. Его лицо просветлело, словно разгладилось, губы сложились в невнятную улыбку.
Картафер удержался от смеха и уселся напротив друга.
– Готье, вы меня удивляете, – некоторое время спустя проговорил он, выводя графа из странной эйфории, так не свойственной ему.
Бательер блеснул глазами.
– Вы так считаете? – полубезумная улыбка засияла на его губах, придавая лицу полицейского дьявольское выражение. – Я, напротив, ничего удивительного не нахожу.
Филипп с интересом его рассматривал, словно видел впервые.
– Мой друг, мне кажется, что ваше пленение уже не за горами.
Готье принужденно рассмеялся, не смотря графу в глаза. Образ прекрасной кандийки еще стоял перед его мысленным взором, он чувствовал ее нежную ручку в своих руках. Он уже знал, что делать.
– Возможно. Но это будет сладостный плен, Филипп. К сожалению, не могу раствориться в нем без остатка.
– А хотелось бы?
Готье задумался. Он о ней ничего не знал, но всего одного вечера хватило, чтобы он уже не мог не думать о ней. Бред. Слишком много неприятных вещей происходило вокруг, чтобы слепо отдаться чувствам, которые могли быть и мимолетной страстью.
– Камбале, - резко сказал граф, показывая, что разговор на тему Анны де Лорьен закончен.
– Он же в тюрьме?
Филипп казался удивленным. Готье часто обсуждал с ним свои дела, но никогда не говорил о проблемах. А тон, которым была произнесена фамилия «Камбале», не сулил ничего хорошего.
– Я тоже так думал. Мне нужны твои люди в Марселе.
– Они в твоем распоряжении, – спокойно ответил граф де Картафер. – Только объясни, в чем дело.
Они перешли на «ты», игнорируя этикет. Когда разговор заходил о делах серьезных и требующих помощи Картафера, Готье всегда менял манеру разговора, словно обращение «ты» сближало друзей, позволяя им лучше понимать друг друга.
– В Бастилии сидит не Камбале. Это маркиз де Мален.
– Филипп де Мален?? – Картафер уставился на Бательера в совершенной растерянности.
Бательер хмуро посмотрел на него.
– Он самый. Предположительно, испанский шпион.
– Минуточку. Я не буду тебя спрашивать, как там оказался Мален, и за что ты его обвиняешь в шпионаже, но объясни мне, где Камбале?
– Это мне тоже интересно. Видимо, сумел сбежать в Марселе. Ему помогали. И твоя задача - узнать, кто именно.
Картафер кивнул, промолчав. Впервые в практике Бательера случился такой промах. И главное – найти Камбале раньше, чем обо всем этом узнает король.
Полицейский откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Анна осталась в памяти как светлое облако, а сейчас его закрутил страшный шторм. Ему предстояло разобраться с Маленом, найти Камбале, а потом уже заниматься ей. Хотя… Нужно навести справки. Да, он должен узнать о ней все…
49
Французское правосудие
Начало октября 1672 года. Париж.
Совсем не было ветра, над Сеной клубился неприятный туман, моросил промозглый дождь. В эту ночь было противно все, ни за что не хотелось браться, и всем грезилось только одно: теплая постель и чашка горячего молока… ну, или шоколада.
Ни того, ни другого, ни третьего не было у большинства заключенных парижских тюрем. Что уж говорить о Шатле, если даже «дворянскую» тюрьму – Бастилию – затопил промозглый туман, выгоняя из душ и сердец остатки надежды, выстудив тела?