В последний раз он был здесь около восьми месяцев назад…Памира решила во что бы то ни стало с ним встретиться. Найти пирата в городе не представлялось возможным, а на аукционе она бы не решилась показаться. Оставалась пристань… Ей повезло…
5
Она подошла к Бризу в тот самый момент, когда он собирался сесть в шлюпку.
– Монсеньер, – по-испански окликнула она его. Памира была вся закутана в плащ, лицо ее – спрятано под вуалью, но она была полностью уверена в себе. Своего бывшего хозяина она в этот момент почему-то не боялась.
Виразон остановился, глаза сквозь прорези в маске смотрели прямо и сурово, только легкое удивление смягчало этот пристальный взор.
– В чем дело? И… кто вы, сударыня?
Она поспешно взяла его за руку. Матросы пирата перешептывались и с веселыми усмешками пожимали плечами. Виразон оставался равнодушным. Он опустил голову и посмотрел Памире в глаза.
– Кто вы? – бесцветным тоном повторил он, отнимая руку и положив ее на эфес шпаги – машинально.
Она удивленно взглянула на него.
– Вы не помните меня? – она отвела его в сторону, вновь завладев его рукой, обтянутой в красный бархат. Вновь красный… – Сударь… Филипп, вы не помните меня?!
В его взгляде мелькнуло непонимание. Когда-то он представился ей своим французским именем – маркиз Филипп де Мален. Видимо, не так много людей знали о связи французского дворянина с прославленным пиратом, хотя нельзя было сказать, чтобы Мален был выдающейся личностью.
– Сударыня, я не знаю вас, – твердо сказал пират через мгновение.
Она в отчаянии сжала его пальцы.
– Я Памира, Филипп.
Он вдруг улыбнулся, приподняв свободной рукой ее подбородок. И она ощутила себя пойманной, словно это не она держала его за руку, а он приковал ее к себе неведомыми ей цепями.
– Памира, – мягко повторил он. – Я не узнал тебя. Что случилось? – он дал знак матросам, чтобы они возвращались на корабль без него. Они с улыбками переглянулись.
– А когда за вами, капитан?
Он пожал плечами и повернулся к Памире, с трепетом ожидающей продолжения его монолога.
– Памира, ты уже…
– Сударь, у вас родился сын.
Он посерьезнел.
– Что?
– У вас родился сын, а я даже не знаю, как его назвать. Вас не было больше полугода, вы…
– Сын? У тебя?
– Твой сын, господин.
Он помолчал, задумавшись.
Тогда Памире удалось увести его к себе. Сына назвали Мишелем, а через некоторое время Виразон забрал его. Сказал, что в Париж. Кандийка согласилась с пиратом, согласилась со всем, что он предложил. Ей было известно, что и во Франции Виразон был принят ко двору: там его знали под именем маркиза де Малена – хотя и бывал в Париже он не так часто. Памира могла быть уверенной, что ее сын получит хорошее образование, что его будущее обещает быть светлым и более или менее безоблачным.
А через некоторое время Турция сняла победоносную осаду Кандии, и Памира переехала туда, где турки сохранили то, что должно было принадлежать ее мужу, и теперь великодушно передали владения вдове. Не без помощи Виразона, естественно.
После рождения Мишеля прошло почти пять лет, за это время пират не так часто появлялся в Кандии. Памира слышала, что он находился где-то возле берегов Османской империи. Наверняка помогал ей в войне с Австрией. Кандийка не знала, да и не хотела знать. После смерти мужа она обрела не только свободу, но и большое, очень большое состояние. Она стала самой или почти самой богатой женщиной Крита, чем активно пользовалась. Она жила в свое удовольствие, не собираясь выходить замуж вновь, хотя не один и даже не два раза мужчины предлагали черноволосой красавице руку и сердце. Памира отказывала. Всегда. С улыбкой, ласково, но вместе с тем расчетливо – она отказывала всем. Как-то даже ее попытался похитить один из «влюбленных». Не удалось – ее спасли. Именно тогда Памира узнала, что находится под постоянным наблюдением людей Виразона. Прошло время. Забыла. Вернула жизнь в прежнее русло. Жила, любила, бросала. Не страдая. Только наслаждаясь. Она брала от жизни все, что та могла предложить. Памира сама выбирала себе любовников, уверенная, что ей никто не откажет. С каждым из них она пробыла ровно столько, сколько хотела сама. Она забыла о Виразоне. Она поймала в свои сети неуловимого Фаратона, на свою голову оказавшегося в Кандии в то время, когда Памира была относительно свободна и уже начала скучать. Пират был рад этому сладостному плену. Памира была просто счастлива – наконец-то она нашла мужчину, не только достойного ее, но и превышающего ее в чем-то. Он привлекал ее, манил… Он был странно похож на Виразона. Та же властность, та же железная воля, тот же ум, тот же расчет во всем. Только нет холодности, только нет неестественной, даже болезненной замкнутости. Фаратон был больше похож на человека.