Он чувствовал себя мальчишкой. Но только несколько мгновений, пока она приходила в себя после пережитого. Привычка заставила его взять себя в руки. Полицейский опустился рядом с ней на скамью, радуясь, что король выбрал действительно уединенное и тихое место.
Памира вздрогнула и отшатнулась от него. Бательер примирительно улыбнулся и поднял руки ладонями вверх, словно показывая, что безоружен. Сейчас он не был полицейским, она быстро это почувствовала. Но не стоило давать слабину даже тогда, когда он ей помог.
А он более чем помог.
- Как вы?
Готье игнорировал этикет, ненавидя его так же, как и она. Это хорошая черта. Памира неопределенно пожала плечами, обхватив себя руками. Почему-то стало холодно и невыносимо захотелось домой. Она внимательно посмотрела в обеспокоенное лицо полицейского. Готье в свою очередь не сводил глаз с нее. Он хорошо владел собой – для Парижа. Но его мимика была слишком живой после общения с Виразоном. Контраст.
56
Она заставила себя опустить руки на колени, улыбнуться. Не могла не признать, что Бательер ей нравится. Даже больше, чем нравится. Он полезен. Почему бы ему не побыть еще и приятным?
- Мне кажется, вы меня спасли, - проворковала она, с небольшим усилием подавшись к нему. – Благодарю вас.
На лице Готье отразилась целая буря эмоций, когда ее головка оказалась совсем рядом с его губами, а плечо коснулось груди в неловком жесте. Будто бы случайно. Он побледнел, ругая себя за подобную слабость перед женщиной.
Месяц. Целый месяц он искал информацию. Но не было ни дня, чтобы он не думал о ней. Он стал чаще бывать у Картафера, надеясь, что мадемуазель де Лорьен будет там. Он уже не жил на работе, выискивая время для надежды на встречу с ней. И он был счастлив, когда эти встречи скрашивали суровые будни его жизни. Его не трогало сейчас даже то, что Камбале так и не пойман, а на его месте сидит Мален. И то, что король не знал об этом.
Месяц он жил от встречи к встрече. И от надежды к мечте.
Памира позволила ему завладеть ее рукой. Граф опустил голову, изучая тонкие пальцы, легшие ему в ладонь так просто и естественно. Дрожь пробежала по его телу. Сильная дрожь. Он понимал, что недолго сможет себя сдерживать. И ненавидел себя за это.
- Только отодвинул на время опасность, мадемуазель, - прошептал он, внимательно глядя ей в лицо. В его чайных глазах сверкали огоньки. Памира встретилась с ними взглядом – и не смогла отвернуться. Что-то искреннее, настоящее было в нем. Этот сильный человек – горел. Горел от любви. К ней!
Все складывалось значительно лучше, чем она могла даже предположить…
- Он вернется?
- Он не забудет вас… Вас невозможно забыть.
- И что же мне делать? – она наклонилась ближе. Кажется, она уже знала ответ.
Бательер перевел дыхание. Не выдержал. Наклонил голову, легко коснувшись губами ее лба, линии бровей, ниже. Памира в свою очередь вздрогнула. Эта простая ласка была невозможна и вместе с тем – она опьяняла. Из головы сразу вылетели все мысли о короле. И даже Виразон остался запертым в Бастилии: ее покоряла искренность и полнота чувств графа де Бательера. Молодая женщина чуть откинула голову назад. Их губы встретились. Она чувствовала дрожь мужчины. Чувствовала то, что творит что-то, совершенно ей не нужное, но сама обняла его, запустила пальцы ему в волосы. Сама позволила себя целовать и сама же целовала.
Бательер прижал ее к стене, с глухим, еле слышным стоном оторвавшись от так давно желанных уст. Он выглядел озадаченным.
- Вам, наверное, нужно идти? – как ни в чем не бывало спросила Памира, чуть улыбнувшись.
Бательер кивнул, но не тронулся с места. Он держал ее за плечи. Взгляд изменился. Потемнел. Стал жестче. Кандийка чувствовала внутреннюю борьбу. Но не хотела помочь: влюбленный мужчина полезнее взбалмошного полицейского.
- Прошу простить меня, сударыня, - наконец проговорил он, выпрямляясь. – Но мне действительно нужно идти. Вы окажете мне честь встретиться со мною завтра?