Покрывало сползло на талию, открывая гладкую, словно выточенную скульптором, грудь и плоский живот. Виразон откинулся на спинку кровати, не спеша поправить его, и искоса следил за реакцией женщины. Он был еще бледен, на лице по-прежнему застыла скорбная маска, но ежедневные упражнения и фехтование с Брианом вернули его мышцам былые силу и форму. Его фигура снова притягивала совершенством и красотой, одновременно отпугивая скрытой мощью.
- Как вы здесь оказались? – голос пирата прозвучал неожиданно тихо, будто бы неуверенно. Он чуть повернул голову, не сводя пристального взгляда с ее лица.
Наверное, он ожидал, что мадемуазель смутится, привычно растеряется под несгибаемой синевой его глаз, но она лишь неопределенно улыбнулась и прошла в спальню. Несколько изящных шагов, и Диана уже оказалась около его постели.
Граф чуть нахмурился, ожидая ответа. Было интересно, как она поведет себя дальше.
- На перекладных, сударь. Долгая история, а мне совершенно не хотелось бы утомлять вас пустыми разговорами. Али сказал, вы ранены, сударь.
- Что-то Али в последнее время много болтает, - буркнул Доменик себе под нос, неожиданно разозлившись.
Диана снова улыбнулась. Чувствовалось, что в Париже она в себе уверена. Здесь она в безопасности. Здесь она не зависит от воли братьев. Интересно, почему она и Мишель появились в разное время? Доменик поймал себя на том, что хочется ответить на ее улыбку. Лукаво. Привычно. Так, как он общается с женщинами. Общался. Всегда.
Доменик ограничился тем, что устроился на постели удобнее и убрал с лица недовольное выражение. Диана расценила это как расположенность к общению и подошла ближе.
- Я была в Италии, - наконец ответила она.
Доменик изобразил удивление. Настолько, насколько позволяла ограниченность мимики после полученных травм.
- Как вы там оказались?
- Вы же знаете человека по имени Злой Гений?
Лицо молодой женщины посерело. Виразон задумался. Он не задал вопроса, погрузившись в воспоминания и размышления. О, да, он знает пирата по имени Злой Гений. И точно знает, что хотя бы один раз, но встретится с ним. Предатель!
Диана села на край кровати, уже не опасаясь, что граф ее прогонит. И начала говорить. Тихо, не очень уверенно, почти что спокойно. Она рассказала, как попала в плен – снова. Как не могла понять, что происходит. Как жена графа Сант-Арренцо помогла ей бежать. Доменик не перебивал. Он внимательно слушал, все четче понимая, что Злому Гению мало не покажется, когда «Черная пантера» до него доберется. Подлец заплатит за все.
68
Диана снова появилась в его жизни неожиданно. Необоснованно и, казалось бы, не нужно. Но уважение к брату и симпатия к женщине не позволили графу выставить ее подобно Памире. Белокурая красавица стала частой гостьей в его доме. Порой даже слишком частой. И через некоторое время Доменик поймал себя на мысли, что привыкает к почти неощутимому, но настойчивому присутствию француженки. Они редко разговаривали. Все больше молчали. Но Диана старалась все время быть рядом, исчезая только тогда, когда к отцу приходил Бриан, словно чувствовала, что в их отношения лучше не вмешиваться.
Юноша холодно и вежливо здоровался с ней, словно между ними ничего не было. Словно он не чувствовал сокрушительной близости с этой блондинкой, вскружившей голову самому Фаратону, будто бы не желал всеми силами своей еще юной, но уже закаляющейся души и слишком пылкого тела заключить ее в свои объятия. А Диана понимала, что с каждым днем, с каждым мгновением, которые отец и сын проводят вместе, Шалиан становится все больше похожим на Тореаля. Если внешнее сходство заканчивалось на синих глазах, то души – так казалось – постепенно роднились. Бриан стал холодным и резковатым. Немногословным, что было ему совершенно не свойственно. Доменик, напротив, начал говорить. Мало и редко, но емко и четко. Он с иронией высмеивал политику, меткими фразами обрисовывал сыну экономическую ситуацию в Европе и роль шпионской и торговой сети Виразона во всем этом. Тогда же Диана узнала, что верный помощник пирата, торговец Харсим-Бей – это тот самый итальянец, чьей женой оказалась Франческа.