Диана привычно приехала в Тореалли до обеденного чая. При дворе показываться не хотелось, а Виразон, хоть и оказался на виду, мучил ее как-то неразрешимой загадкой. Он поддерживал с ней беседы, но будто бы не общался. Расспрашивал ее о жизни при дворе, отношениях с королем, а потом с Фаратоном, но ни слова не говорил о себе. На прямой вопрос о Памире задал вопрос о Мишеле, смутив ее и тем самым сбежав от ответа. Их разговоры все больше напоминали игру.
От Али Диана узнала, что Тореаль прогнал Памиру, когда та приходила. Странно, но она почувствовала себя увереннее.
- Почему бы вам не вернуться ко двору?
Любимый вопрос. Граф сидел в кресле, запахнувшись в тяжелый бархатный халат, держа книгу в руках. Диана устроилась напротив с вышиванием в руках.
- К чему этот интерес, сударь?
- Вы же так любите придворную жизнь и вашего короля, мадемуазель.
- Это вопрос или утверждение? – Диана кокетливо наклонила голову набок, положив вышивание на колени. Граф взглянул ей в лицо мимолетным, странным взглядом.
- Пожалуй, утверждение. Король…
- Принадлежит Монтеспан.
- А вы?
- Пожалуй, Мари.
- Разочаровавшись в любви, решили посвятить себя ребенку, Диана?
- Граф! – она покраснела и отвернулась. Вопросы Доменика …нарушали все возможные правила этикета. Он по-пиратски шел напролом, очевидно наслаждаясь игрой. Сама виновата, ведь никого рядом с ним больше нет…
- В чем дело? – Тореаль удержался от улыбки и вернулся к чтению. Его забавляла реакция женщины на подобные вопросы. Может быть, со стороны казалось, что он пытается узнать, что у нее на сердце, но Виразону давно уже было плевать, какими его поступки виделись со стороны. Ему нравилось ее смущение. И, черт возьми, было интересно, чувствует ли она что-то к его брату. И почему она практически живет Тореалли.
- Вы удивляете меня, сударь.
- Разве? – он удивленно изогнул бровь, оторвавшись от книги.
Диана снова взяла в руки вышивание, окончательно смутившись. Она чувствовала что-то странное, когда находилась рядом с ним. Уже знакомую уверенность в том, что здесь с ней ничего не случится… и интерес. Было интересно, удастся ли ей с помощью нежности и настойчивости растопить ледяное сердце пирата.
Есть ли оно у него вообще?
69
Мишель задерживался. Последнее сообщение от него пришло несколько дней назад. Герцог сообщал, что он у Эрколе. Ему удалось выйти на Злого Гения (не без помощи Памиры), а следом – на итальянца. Лермон направился к нему.
Доменику оставалось только ждать. Но он ненавидел ждать. Тем более, без дела сидеть в Париже. Диана и Бриан отвлекали его от мрачных мыслей, но в душе привычная сосущая пустота постепенно заменялась черной ненавистью и желанием отомстить. Чего бы это ему ни стоило. Стереть Бательера и его людей с лица земли. Этого мерзавца д‘Обри, прекрасно понимающего, что арестован не тот, и все равно притащившего графа в Париж. Виразон прекрасно понимал, что он не может уехать. И еще лучше – что ему нужно время. Чтобы разработать план.
Февраль1673. Тореалли.
Январь был ужасно промозглым. Париж мерз и согревался всеми возможными способами: огонь, вино, женщины, дуэли, интриги, заговоры. Кому-то было все равно, а кто-то ходил, проклиная погоду. Все одинаково скучали. Даже балы и вечные дуэли не приносили удовлетворения. Хотелось его у кого-нибудь потребовать. Но можно ли вызвать природу на дуэль?
Памира, завернувшись в теплый плащ, скользнула приоткрытую дверь дома графа де Тореаля.
– Добрый вечер, мадам, – поприветствовал ее дворецкий, неожиданно появившись в вестибюле.
Она кивнула, сбросила плащ и поправила простое домашнее платье спокойным, лишенным кокетства движением.
– Что-нибудь нужно, мадам?
– Нет, Шатали, благодарю вас.
Поклонившись, дворецкий ушел. Опыт подсказывал ему, что не стоит останавливать эту женщину. Если кто-то появлялся на пороге дома Тореаля в такое время, тому были веские причины. И он не в праве….