Молодая женщина провела рукой по лбу. Почему она так взволнована? С чего бы дрожать, если решение принято и дороги назад нет? Что такого необычного в том, что она пришла? В том, что…
Бательер. К черту! В последний раз – она имела право.
Она осторожно легла на кровать рядом с Домеником и замерла, рассматривая его бледное лицо. Черные волосы, разметавшиеся по подушке, только подчеркивали эту бледность. Памира перевела дыхание и положила голову ему на плечо, прижавшись к нему всем телом. Он был теплым, даже горячим, но странно неподвижным. Она провела пальцем по его шее, груди, закрыла глаза, опустив бессильную руку. Прикосновение напомнило ей слишком многое, начисто стерев любой намек на сомнения.
– Доменик…
Он неохотно пошевелился, открыл глаза. Вдруг резко поднялся на локтях, заставляя ее отстраниться.
– Памира? – удивленно произнес он. Голос звучал как-то странно печально. – Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?
Она покачала головой. Не сразу нашлась с ответом.
Он расслабился и снова лег, прикрыв рукой глаза.
– Который час?
Она пожала плечами, с некоторой опаской глядя на графа.
– Не знаю. Около одиннадцати, наверное. Прости, я не думала, что ты уже спишь.
Он равнодушно взглянул на нее. Памира снова легла радом. Она не могла сейчас так же легко сохранять спокойствие. Впервые поняла, что не знает, что делать и как говорить. Кажется, он стал еще более скрытным, если это, конечно, возможно. Прежний Доменик отреагировал бы совсем по-другому. Она спрятала голову у него на плече, с тоской подумав, что, наверное, не сможет ему ничем помочь, с горечью вспомнив, кто виной всему этому…
Доменик не обнял ее. Почему? Он не обращал на нее внимания. О чем он думал?
– Доменик, – снова позвала она.
– Зачем ты пришла? – опалил холодом его вопрос. – Что тебе надо?
Она вздрогнула, поднялась на постели, пристально глядя на него. Ее глаза были сухими, в них потихоньку загоралось бунтарское пламя.
– Я просто хотела тебя увидеть, – с вызовом заявила она.
Ответ был крайне лаконичен и насмешлив.
– В темноте? Ночью?
Она улыбнулась ему, принимая правила игры.
– Ты cнова вынуждаешь меня говорить то, что я никак не должна тебе говорить. И ты хочешь, чтобы я сказала это вслух?
Игра. Опять игра. Что ж, если они не могли сейчас просто поговорить, пусть они поговорят хотя бы так.
Он промолчал. Ему было все равно.
– Мне уйти? – резко вывел его из задумчивости явно риторический вопрос.
От неожиданности граф вздрогнул. Он поднял на нее усталый взор.
– Зачем?
Памира улыбнулась. Странный ответ на такой вопрос при таких обстоятельствах.
– Ты удивлена, – прокомментировал Доменик, смягчившимся взглядом смотря на нее.
– Я хотела увидеть тебя. Два месяца…
Граф откинулся на подушки. Два месяца? Разве это много?
– Ты помрачнел. Расскажи мне…
71
Доменик окинул ее холодным взглядом. Рассказать? Что?
Два месяца без Бастилии и брата. Время, проведенное с пользой. Восстановленная сила. Налаживающиеся отношения с сыном. Цель…
– Рассказывать я ничего не буду. Я уже забыл, – заметил он, не позволяя памяти вернуть его в дни заточения. Только не это – воспоминания были слишком болезненны.
Памира следила за тем, как менялось его лицо. Ложь. Он лгал, чтобы оградить себя. Она понимала. Но так хотелось хоть чем-нибудь помочь…. Ее глаза потеплели, она повернулась к Доменику, ласково глядя ему в лицо. Граф резко отвернулся – он не хотел, чтобы она видела ту боль, что ему пришлось пережить, и которая сейчас оживала где-то внутри.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – глухо произнес он. – Ты сомневаешься, стоило ли тебе приходить. Я тоже думаю об этом.