Его правая рука спокойно лежала на покрывале, левая неожиданно поднялась и прикоснулась к плечу Памиры. Молодая женщина вздрогнула от неожиданности. Пират поднял на нее глаза. В них не было льда. Его красивое лицо исказила непонятная усмешка. Кожа в том месте, где тонкие пальцы пирата касались ее, горела. Кандийка почувствовала, как медленно заливается краской. Рука пирата скользнула по ее спине, остановилась на талии. Виразон чуть приподнялся и привлек Памиру к себе спокойным, настойчивым движением. Она потеряла равновесие и оказалась в его объятиях, но почти сразу поднялась на руках, смотря на него сверху вниз. Теперь пират лежал, с усмешкой глядя ей в глаза и раскинув руки на постели. Он ждал.
Памира была не готова к такой смене настроения. Она напряглась, готовая, в случае чего дать отпор, хотя еще сомневалась, хочет ли сама говорить ему «нет». Он совершенно неожиданно улыбнулся. Сильные руки обняли ее за талию, потянули, - Памира упала на грудь пирата. Он не пытался ее поцеловать. Просто держал в своих объятиях, почти чувствуя, как неистово бьется ее сердце. А она еще готова была бороться, только вряд ли знала сама, за что именно.
Его иногда даже восхищала в ней эта способность противостоять его воле и его желаниям. Интересно при этом, что отрешиться от собственных желаний, если они касались его, Памира не могла.
7
Она смотрела на него искрящимися глазами, в которых медленно, но неуклонно разгоралось так знакомое пирату пламя. Выражение его лица не изменилось, хотя Виразон отметил про себя, что эта женщина не посмеет идти против его воли, хотя всегда будет хорохориться. Пускай поиграет. Ей – можно.
– С какой стороны Фаратон носит шпагу? – проговорил он. – Отвечай…
– Бриз…
– Памира, отвечай.
– Филипп, я не могу! Я не хочу! Он доверился мне…
– Он доверился, или ты сама узнала? А? Я слишком хорошо тебя знаю, кандийка, так и не ставшая пленницей рыцаря с Мальты, – он тихо рассмеялся, неожиданно перекатившись, уложив ее на спину и оказавшись сверху.
Памира ухватилась руками за его предплечья, не без удовольствия чувствуя силу напряженных мышц пирата.
– Справа. Он носит шпагу справа. – Между бесполезной атакой и благородным отступлением она выбрала последнее. Набравшись сил, она могла вновь броситься в бой. Против Виразона трудно было выстоять, хотя иногда она сама не понимала, зачем вступает с ним противостояние. Хотелось напомнить им обоим, что она с ним по доброй воле? Бред – к чему обманывать саму себя.
– Справа? Левша…
Он отстранился, оставив в ее власти левую руку. Утренние лучи мартовского солнца освещали его серьезное лицо. Она жадно рассматривала его, не имея сил оторвать глаз.
Виразон был очень красив, красив сильной мужественной красотой. Красотой аристократической, но вместе с тем жесткой и холодной, как и он сам. Она успела почти забыть это лицо… Боже, как она могла?..
Памира умела неплохо разбираться в людях и в лицах, но она поняла, что его внешность довольно обманчива. Она одновременно и говорила что-то о характере Виразона, и, наоборот, противоречила тому Виразону, которого она знала. Он был высок, прекрасно сложен. Широкие сильные плечи, не лишающие, однако, его фигуру кошачьей грации и некоторой утонченности, тонкая талия. Лицо, странно идеальное. Эспаньолка придавала ему вид более или менее живого человека: без нее он был бы похож на статую, как она думала. На вид ему можно было дать лет 25, хотя на самом деле Виразон был старше, но насколько старше, Памира не знала. Только во взгляде время оставило свой отпечаток – только опыт мог принести такую холодность, такую проницательность и такую силу. Его глаза того редкого синего цвета, что похож лишь на темный сапфир. Это не лазурь, не голубизна ясного неба – это холодный блеск драгоценного камня. Холодный и замораживающий. Женщина лишь однажды видела в этих глазах огнь, редко – мимолетную нежность. Обычно этот взгляд был неподвижен и непроницаем. С Виразоном было очень трудно говорить – его взор смущал, проникая, казалось, в самую душу, переворачивая ее. Когда пират злился, а это случалось, к счастью, крайне редко, его глаза темнели почти до черноты и становились похожими на пропасть, наполненную холодной водой, в которой так просто утонуть…