Филипп хотел улыбнуться, но почему-то не смог, словно губы не слушались его. Нахмурился и посмотрел на свою спутницу. Жаннетт положила голову ему на колени и замерла, ловя каждое прикосновение его тонких пальцев к ее русым волосам. Мален делал это машинально.
Его взгляд привлекли красные отблески: нетерпеливые языки пламени вырывались из окон деревянного строения. Таверна горела. Маркиз резко выпрямился. Жаннетт отстранилась и обиженно посмотрела на него, поджав губки:
– Что случилось, Филипп?
Мален вскочил с места, только почувствовав свободу.
– Пожар, – отрывисто бросил он и устремился вниз. – Позови отца.
Через минуту он был на месте. Изнутри доносились приглушенные крики и кашель. Дверь была забаррикадирована. Филипп резко откинул бревно, упиравшееся в ручку, в сторону. Вырвавшиеся клубы дыма заставили его отшатнуться, но непонятно откуда взявшаяся уверенность, что ему туда надо, заставляла двигаться веред. Сбивая его и отталкивая, из таверны выбегали люди, отчаянно кашляя и падая на зеленую траву. Мален вздохнул было с облегчением, но вдруг услышал чей-то обреченный шепот:
– Там остался Джугадор.
Филипп понятия не имел, кто такой Джугадор, но он не мог дать человеку погибнуть, кем бы он ни был. Юноша бросился вперед.
…Он не помнил, как отыскал мужчину, как заставил его подняться и буквально выбросил из таверны, хотел выйти сам, но путь ему отрезала упавшая балка. От дыма слезились глаза. Неужели все это только ради того, чтобы так глупо и бессмысленно погибнуть? Видимо, спасать его никто не спешил. Что за люди, Господи?..
Пришел в себя он только тогда, когда на него вылили, наверное, целое море соленой воды. Он резко сел, но тут же упал обратно на траву. Кружилась голова, лицо пылало, глаза отказывались открываться, хотелось умереть. Или заснуть и не просыпаться никогда…
Заботливая женская рука легла ему на лоб. Сабина? Нет, Господи, он не в Париже. Жаннетт. А что произошло?
Память с трудом возвращалась к нему.
– Ты, парень, герой, – послышался над ухом задорный голос. – Вытащил меня прям из брюха этой смерти-акулы.
Филипп не сразу понял, что он имеет в виду. Причем здесь акула? Юноша с трудом открыл глаза и посмотрел на говорившего. Не без труда узнал спасенного им человека.
76
– Джугадор, кажется? – прохрипел маркиз.
Тот озадаченно замолчал.
– Я, акульи плавники! Откуда ты меня знаешь?
Его прервал нежный девичий голос:
– Постойте капитан, не видите, он еще не пришел в себя? Подождите с расспросами.
– Капитан? – Мален явно ничего не понимал…
Жаннетт мягко улыбнулась ему, ласково перебирая густые черные волосы. Филипп замер. Жив, Господи, жив…
Выяснилось, что Джугадор – довольно известная на Средиземном море личность. Пират, о котором говорили. А Шасси оказалась ничем иным, как его «штабом». Смелый и отчаянный юноша пирату понравился. Недолго думая, Джугадор предложил ему поступить к нему на корабль. Пока матросом. И тот с радостью согласился.
Так он попал на море. Уже тогда он понял, что пути назад нет, что его будущее связано с одним лишь морем. Джугадору не пришлось разочароваться: молодой человек оказался потрясающе способным учеником и вскоре с блеском заменил погибшего штурмана. Джугадор очень быстро привязался к своему новому штурману, такому молодому и стремительному, такому холодному в пылу битвы и спокойному во время шторма…
…Доменик де Тореаль удивленно смотрел в окно. Воспоминания… Какая же это непонятная и непостоянная вещь…
Париж, мрачный, неуютный, запорошенный снегом, унылый и надоевший. Тогда он уехал из него. Из этого города, из этой страны, из этой жизни, отчаянно пытаясь сбежать от самого себя. Сейчас понимал: бесполезно.
Медленно и неприятно шло время. Ожидание затянулось, Мишель не появлялся, и это давило дополнительным грузом. Никаких новостей не было. Виразон чувствовал себя разбитым и усталым. Последняя встреча с Памирой занозой сидела в сердце. Ее уход. Ее слова. Ее губы, которые говорили невероятные вещи в то время, когда глаза умоляли… Почему?