– Это в ваших же интересах, сударь, – сверкнул глазами начальник тайной полиции. – Поверьте.
– Угроза?
– Ничуть. Всего лишь предупреждение, – с подозрительно вкрадчивой мягкостью сказал Бательер.
Доменик холодно предложил гостю сесть и сам опустился в кресло.
– Я вас слушаю, – четко проговорил он. – Что вас интересует?
– Вы ответите на все мои вопросы?
Взгляд Тореаля блеснул лукаво и холодно. Привычным движением руки он отбросил непослушные локоны за плечи, не опуская взгляда.
– Посмотрим… – не сказал – обронил он.
– Сударь, я настоятельно рекомендую вам…
– Что вы хотите узнать? – довольно резко спросил Виразон.
Несколько секунд начальник тайной полиции молчал: он не привык, чтобы его перебивали. Бательер смотрел неприветливо.
– Что я хочу узнать? – скорее по привычке спросил он. – Все.
Доменик иронично изогнул бровь, но промолчал, предоставляя полицейскому возможность высказаться.
– Историю Малена. Причину вашего исчезновения, – принялся перечислять Готье, внимательно глядя на Тореаля – какова будет его реакция. Внешне тот остался безучастным, хотя слова гостя были… неприятны. Виразон оставался напряженным и собранным. Он выжидал. Бательер может сорваться, выдать себя. И тогда… Тогда можно будет перейти в наступление.
– Это все? – тихо спросил Доменик.
Бательер, без особого труда выдержав его пристальный взгляд, позволил себе тонко улыбнуться.
– Возможно. Вы можете пролить свет на названные мной моменты? Доводы Лермона меня не устраивают, – опережая Тореаля, сказал полицейский.
– Почему? – односложно спросил Виразон, вращая в пальцах перо.
– Очень просто, сударь. Он мог пойти на все, чтобы вытащить вас из тюрьмы.
– Это нормально.
– Но именно рвение, с которым он взялся за дело, и настораживало, – пояснил Бательер. – Я серьезно сомневался, что вы его брат.
Доменик ограничился вопросительным взглядом. Он намеренно заставлял говорить графа, а сам преимущественно молчал. Он вообще не любил говорить, а еще меньше – отвечать. Но слишком многие могут пострадать от излишнего любопытства полицейского, и неизвестно, к чему приведет разговор. Нужно быть крайне осторожным.
– Герцог пропадал неизвестно где шесть лет, – продолжил Бательер.
– Простите, но этот факт вашего недоверия не объясняет, сударь.
79
На самом деле Доменик понял. Готье опасался, что Лермон пытается вытащить из тюрьмы своего… помощника, например. Ну, или… врага. Любым способом, даже прибегнув ко лжи.
Смешно…
– Сейчас мы говорил не о моих сомнениях, граф, – сухо сказал Бательер. – Мне необходимо услышать ваши объяснения.
Доменик прямо взглянул на него. Появилось желание сделать с Готье что-то… нехорошее. Тореаль с удивлением заметил, что ему тяжело сохранять равнодушный вид. Он мог вспылить. А тогда неизвестно, что будет.
– Объяснения?
«Ты нарываешься, Бательер», – говорили глаза Виразона. Его лицо при этом оставалось спокойным.
Готье перемену в настрое Тореаля оставил без внимания.
– Именно. За ними я и пришел. Прошу вас не забывать, что дело серьезное и касается оно не только вас, но и вашего брата. Так что…
– Вы снова мне угрожаете, – прервал Доменик. – Зачем?
– Разве я угрожаю? – изобразил удивление Готье. – Мне так не кажется. Сударь, вы будете отвечать или нет?
Тореаль вновь удержался от язвительной ответной реплики. Рано.
– Отвечать? На какой из ваших многочисленных вопросов? Сударь? – он крутанул в пальцах в пальцах перо. Голос звучал глухо и предостерегающе.
Не то. Разговор не должен был протекать так. Слишком очевидно нарушение всех правил этикета. Даже правил приличия. Не то. Нельзя, чтобы беседа и дальше протекала в таком тоне. Бательер понял, что слегка перегнул палку. В данной ситуации подобные методы неприемлемы. Доменик ни за что говорить не будет. Либо замкнется в себе, либо… В любом случае, Готье желаемого добиться не удастся. Значит, надо говорить мягче. Что-то объяснить, сделать вид, что жалеет. «Оправдаться», в конце концов!