Тореаль поклонился, не удостоив д’Обри и взглядом. Секунданта это не смутило. Он немедленно приступил к своим обязанностям.
– Дуэль продолжается до первой крови, господа.
Оба холодно кивнули, хотя по их глазам было видно, что только обстоятельства принуждают их согласиться на это условия. Их взгляды скрестились подобно клинкам. Ледяной сапфировый и яростный чайный, прямой и несгибаемый.
– Вы еще вольны примириться и отменить дуэль, – напомнил д’Обри, смотря то на одного, то на другого.
– Ни за что, – отрезал Бательер и взглянул на Доменика.
Тот оживился.
– Нет, – обронил он. «Теперь уже нет», – добавил он про себя.
Еще немного – и снег начнет слепить глаза. Неудобно. Сражаться вслепую – занятие предельно неблагодарное. Но снег не солнце, он ставит соперников в одинаковое положение. Хоть это обнадеживало.
Тореаль, уже давно спешившийся, отпустил коня, зная, что тот от своего хозяина никуда не уйдет.
– В таком случае приступайте, господа, – прервал наступившую тишину д’Обри, имевший сейчас поразительно недовольный вид.
Доменик молча бросил плащ в седло, смерив обоих неприветливым взглядом.
– Приступим, – тихо проговорил он, медленно обнажая оружие. Эфес привычно лег в ладонь, вселяя уверенность. И тут же несмело выглянуло солнце, и его лучи с ослепительным блеском отразились от клинка и ушли в землю у ног начальника тайной полиции королевства.
Бательер молчал. Что-то в облике противника заставило его насторожиться. неторопливые, мягкие, кошачьи движения, неподдельное спокойствие, уверенность… Откуда это? Такое ощущение, будто он заранее знал исход поединка. Но…
Бательер превосходно владел шпагой: должность обязывала – и это было известно. В чем же причина такой странной уверенности Тореаля? Ответ на этот вопрос полицейскому не суждено было получить сиюминутно. И он это понимал. Но интерес к личности противника, к тем покрытым мраком годам его отсутствия на родной земле многократно возрос.
Они встали в позицию.
85
Глаза Виразона лукаво блестели, хотя лицо оставалось равнодушно-спокойным. Готье был предельно сосредоточен, д’Обри, видимо до сих пор не верил в реальность происходящего. Правая рука Бательера, он прекрасно знал своего начальника и друга, но такого сумасбродства от него не ожидал. Казалось дуэли в прошлом, пережитки буйной молодости. Выяснилось: нет.
– Стойте! – раздался в наступившей тишине возглас.
К ним подъехала всадница. Легко соскочив на землю, она бросилась между противниками. Доменик опустил шпагу и отступил назад. Бательер нехотя последовал его примеру. Они узнали эту женщину и оба не могли понять, что она здесь делает.
– Прекратите немедленно эту комедию, господа, – гневно сказала она, глядя попеременно то на одного, то на другого.
Бательер оторвал кончик шпаги от земли и коснулся им руки женщины, холодно взглянув на нее.
– Отойдите, Аннет, и не мешайте нам.
– Это безумие, граф, – обернулась к нему Памира. – О какой дуэли может идти речь? Вы поубиваете друг друга и… Кому это надо?
– Мадам, – обратился к ней Тореаль, заставив ее тем самым вздрогнуть, – это странно, но я согласен с Бательером. Отойдите.
– Нет, – тихо проговорила она, шагнув к нему. – Если хотите драться с ним, вам придется сначала убить меня.
Готье с Домеником переглянулись.
– Анна, отойдите, я не буду больше повторять, – проговорил полицейский. – Я предупреждаю вас.
Памира не двинулась с места.
– Черт побери, мадам, не заставляйте меня повторять дважды! – прикрикнул на нее Бательер.
Памира бросила на него резкий взгляд, но промолчала. Обернулась к Доменику, всем своим видом моля о поддержке. Или ему только показалось? А Тореаль почувствовал, что он чего-то не понимает. Каким образом Памира узнала о дуэли? Только если от Бательера. А разве они знакомы? Или она следила за ним самим? От самого дома. Нет, кандийка до слежки не опустится. Тогда что происходит, черт возьми?!
– Сударь, – обратился он к Бательеру. – По какому праву вы так разговариваете с дамой?