- Мадам, я же вижу… - через силу проговорил он, поморщившись.
Тореаль… Будь ты проклят, надменный граф…
91
Из-за него чуть было не пошло к чертям все расследование. И что сейчас? Приходится ждать возвращения герцога де Лермона, не имея возможности ни проследить за ним, ни вмешаться в его действия. Приходилось лежать дома с дыркой, проделанной… О, лучше не вспоминать…
Но перед мысленным взором все равно стояло лицо Доменика. Тот взгляд, полный торжества, которым Тореаль наградил его после окончания дуэли, заставив признать поражение. Будь он проклят! Если он еще отнимет у него жену… Готье сжал кулаки. Нет. Памиру он не отдаст… впервые в жизни он почувствовал себя счастливым… Мимолетно, вряд ли надолго, но - он женился, не думая о последствиях. Женился на женщине с более чем сомнительным прошлым, протеже Виразона и Фаратона, той единственной ниточке, которая связывала двух непримиримых врагов. Он влюбился в нее с первого взгляда, с первого вздоха. Безнадежно. Если потеряет ее, потеряет все. Памира…
Граф посмотрел ей в лицо. Графиня молчала. В зеленых глазах горело непонимание. Тоска…
- Смотришь на меня, как птаха на змею, - мягко заметил он, протянув руку. Белые пальчики жены робко легли ему в ладонь. Муж. Пора забыть про море, про все, что было с ней до свадьбы. Теперь этот человек – тот единственный, кто управляет ее судьбой. Забыть…
Забыть про любовь? Дрожь пробежала у нее по спине, на глаза навернулись слезы. Доменик… Ты научил меня любить, ты подарил мне свободу, хотя мог лишить жизни. Ты подарил мне счастье, хотя и ненадолго. Как забыть тебя? Отпусти… Я не могу без тебя…
Она уронила голову на колени, чтобы спрятать от мужа заблестевшие слезы. Готье сжимал ее руку, такую тонкую и холодную, такую прекрасную. Кандийку хотелось целовать и целовать, тонуть в свежем, морском запахе ее удивительных волос.
Он закрыл глаза. Она не любит его. И не сможет полюбить. Никогда. Он только мучает ее, удерживая подле себя. Сможет ли он ее отпустить…
Нет.
С ним она будет несчастна. Нельзя жить с одним мужчиной, любя другого…
Но она его жена.
Действительно, почему она согласилась выйти за него замуж?
Такова сила обстоятельств. В других условиях она бы и близко к нему не подошла.
Но… Она так естественна была в его объятиях! Такую страсть невозможно сыграть! Его жена – превосходная актриса, но… Бательер отказывался верить в подобное. Ему казалось, что впервые он сам запутался в той паутине, в которую мастерски заманивал людей долгие годы.
Памира замерла. Слишком тяжело. Она не имеет никакого права причинять ему боль. По доброй воле она стала его женой. Она была зла на Доменика. Не видела другого выхода. Как стать женой его злейшего врага? Но это подло! В те дни Анна не задумывалась об этом. Готье мог обеспечить достойное будущее Мишелю. Раз уж Мален от них отвернулся… Но отдаст ли маркиз сына врагу? А у него был выбор? Черт!
В сотый раз она прокручивала в голове одно и то же. Боже…
- Дорогая, - выдохнул граф. – Мне больно смотреть на тебя. Мне следует отпустить тебя?
Памира села рядом с ним на кровать, высвободила руку и, положив ладони ему на голову, повернула лицом к себе. Готье смотрел на нее затуманенным, безнадежным взглядом. Он замолчал, но невысказанная фраза замерла у него в глазах. «Иди!»
Всего на мгновение, но он решился. Он догадывался, к кому она пойдет, но какое это имело значение?
Анна склонилась над его лицом. Боже, как заманчиво – просто уйти. К Виразону. Но что ждет ее там? Одна-две ночи - и снова лед? А дальше? Кандия? Она не хотела возвращаться на море, раз там нет Свободного Бриза…
- Памира, я не хочу видеть твоих слез и не в силах помочь…
Она мягко прикоснулась губами к его сухим горячим губам. Его дыхание опалило, прервалось… взгляд блеснул изумлением. Памира замерла. Что-то знакомое и неожиданное всколыхнулось в ней, волна дрожи пробежала по спине. Поцелуй стал настойчивее и горячее. И все же этот человек чем-то притягивал ее. Он действительно был достойным противником Доменика и сам немалого стоил.