- Он умер? – Сабина пробормотала это, не отрывая лица от груди пирата, скрытой тонкой рубашкой.
Фаратон отстранился. Подошел к постели, наклонился над Шалианом и осторожно положил два пальца ему на шею, чтобы через несколько секунд подтвердить смерть.
Не смотря Сабине в лицо, предложил ей руку и увел на палубу. Приказал матросам избавиться от тела. В море для всех одни похороны. Будь ты граф или простой матрос. Море принимает всех одинаково радушно.
Графиня стояла, сжимая резные изящные перилла побелевшими пальцами. Что-то рушилось. И упорно уплывало из ее рук. Смерть мужа стала… неожиданной. Она осталась одна. Хотя это только помогало ее честолюбивым планам относительно покорения Фаратона. Он смутно напоминал ей кого-то, но она решила, что среди ее знакомых вряд ли найдется человек, способный стать столь отъявленным негодяем, и она быстро запретила себе думать об этом сходстве.
- Что вы намерены с нами делать?
- Господину графу Бриану де Шалиану необходимо вернуться в Париж, дабы вступить в права наследования, - неторопливо начал Лермон, встав рядом с графиней.
Сабина подняла голову и посмотрела пирату в лицо. Она видела только профиль. Профиль – единственное, что почти не меняется со временем. Ясный высокий лоб, тонкий нос, изящная линия губ, темные локоны, разметавшиеся по плечам. Впервые на пирате не было шляпы и платка. Его взгляд, казалось, пронзал постепенно краснеющее перед закатом небо далеко впереди. Память предательски предложила ей похожий портрет. Графиня прижала тонкие пальцы к губам, удерживая крик.
Фаратон повернулся. Черные глаза смотрели почти равнодушно, хотя по ее лицу он понял, что разоблачен.
- Мишель?
Пират улыбнулся.
- Боюсь, вы ошиблись, мадам, - любезно сообщил он. Ему нравилось то, что сейчас происходило с его пленницей. О, да, именно пленницей. И он собирался сообщить ей о ее истинном положении на его корабле.
Сабина покачала головой и вдруг улыбнулась. Она умела быстро взять себя в руки.
- Так что будет со мной, капитан?
- О! Я хочу познакомить вас с моим хорошим знакомым… Но позже.
Правда, он сам пока не знал, о каком именно знакомом шла речь. Но не все ли равно? Он почувствовал, как пальцы Сабины осторожно обвивают его предплечье, а она сама пытается оказаться к нему еще ближе. Шлюха. Такая же, какая и была.
- Мне достаточно вас… Мишель. Я думала, вы погибли, но вы живы. И это действительно чудо! Мне не хватало вас, герцог, - прошептала она почти ему на ухо. Лермон скривился.
- Бросьте ваше чертово кокетство, - не выдержал он, вновь отстранившись. – Все несколько изменилось, вы не находите?
- Если вам так тяжело терпеть мое присутствие, отвезите меня домой!
Пират улыбнулся ей самой обворожительной улыбкой, на которую был сейчас способен.
- Простите, но путешествие во Францию в мои планы не входит.
Он дал знак одному из матросов, и тот отвел слабо сопротивляющуюся графиню в опустевшую каюту. Можно было наказать ее… Так. Как она хотела. Но Фаратон чувствовал, что если пойдет на поводу у мгновенно возникшего физического желания, потом себе не простит этого. Она красива. Очень красива. Но он презирал ее.
Постояв несколько минут неподвижно, он потянулся и направился в свою каюту. Было интересно понаблюдать за встречей Дианы с девочкой.
Глава сто четвертая
Диана лежала, прикрыв глаза. Несмотря на штиль, ей казалось, что море вздымает к небу свои серые волны, подбрасывая небольшое судно Фаратона ввысь, чтобы через мгновение сбросить его в бездну.
С глубоким вздохом Али протер ее влажное лицо тряпицей, смоченной в отваре трав. Каюта наполнилась прекрасным ароматом, несущим радость, но лицо доктора осталось бледным и озабоченным. Его огорчало состояние молодой женщины, ухудшающее с каждым днем. Фаратон избегал ее, а она все чаще повторяла его имя в бреду. Людовик, Мари, Филипп, Мишель – Али не знал, о ком она говорила. Но она звала их снова и снова, моля простить и прийти ей на помощь.