Шалиан был уже достаточно высок и по-юношески худощав. Его руки, утонченные, длиннопалые, были копией рук Доменика, черные волосы, синие глаза… Но в чертах лица было что-то, напоминающее Сабину. Может быть, разрез глаз. Или – порой – выражение лица: безучастное или наоборот, крайне заинтересованное в чем-то. Одного взгляда на юношу было достаточно, чтобы понять, кто его родители. И ведь Доменик не знал, что у него есть уже практически взрослый сын…
Бриан замер позади обернувшейся к нему Сабины. Нахмуренные брови и сжатые губы красноречиво говорили о том, что юноша злится. Короткий холодный взгляд в сторону Фаратона. Протянутая рука матери. Странно, но Сабина повиновалась. Что-то было в глазах сына такое, что она не посмела ему сопротивляться и молча отправилась в сторону своей темницы-каюты.
Пират перевел дыхание. Ему только показалось, или во взгляде, которым его наградил сын Доменика, действительно горела ненависть?
Глава сто восьмая
Лето 1672 года. Окрестности Александрии.
Поскрипывая такелажем, «Диана» медленно приближалась к цели. Безлунная ночь надежно укрывала ее от ненужных наблюдателей. Цель была близка. Через несколько минут в воду опустился якорь, обездвиживая корабль, который вплотную приблизился к берегу. На «Диане» не зажгли огней – она казалась призраком, неожиданно появившимся в ночи близ берегов Северной Африки, почти у самого носа Османского Владыки. Эту бухточку Фаратон нашел давно. Не раз «Диана» растворялась здесь от преследователей. Нужно было очень хорошо знать дно, чтобы не сесть на мель еще на подходе. В свое время с Диаром они тщательно изучили все подходы в укромное место, надежно защищенное рифами и мелями.
Темная восточная ночь словно нарочно не зажгла огней-звезд, позволяя пиратам незамеченными оказаться в укрытии. Пока все шло по плану. Если верить источникам, Фонсаграда вместе с женой и дочерью привез в свою загородную, тайную резиденцию искомый алмаз. «Санси» никому не приносил счастья. Его путь обагрен кровью владельцев. И почему-то Фаратону меньше всего хотелось, чтобы из-за камня пострадала его сестра. Возможно, не он один знал о местонахождении бесценного алмаза. И тогда – только бы не опоздать.
Берег казался дружелюбным. Холмы и полесок скрывали местность от пытливых взглядов. Словно за крепостной стеной, за ними пряталась маленькая резиденция испанца. Не хватало высоких и могучих деревьев более северных широт. Фаратон знал, что не так далеко впереди беспощадным жаром дышит пустыня. И только здесь пальмы, изумрудная растительность побережья превращали местечко в истинно райский уголок.
Фаратон стоял на берегу в обществе отобранных им для операции матросов. Разведчики ушли вперед: посмотреть, что творится в доме, связаться с верными людьми, обеспечить молниеносное проникновение. Нельзя, чтобы их заметили тут. У них всего несколько часов до рассвета, потом нужно уходить независимо от результата. А он еще хотел увидеть сестру. И опасался этой встречи. Она клялась в своей любви к нему, но она оставалась верной его врагу. И пират не знал, чего можно от нее ожидать.
Ночь была тиха и темна: лучшего он не мог придумать. Она завораживала, она увлекала, в такую ночь, наверное, ничего не могло случиться. Волшебная восточная ночь, таинственная и прекрасная. Ночь... Под ее покровом, убаюканные ее тишиной, все пленники и пассажиры спали в своих каютах. Лишь Сабина де Шалиан металась по своей каюте, словно тигрица в клетке, глухо рыча и взмахивая руками. Если бы не неусыпный надзор людей Фаратона, она бы нашла способ сбежать или покончить с собой. Она смутно представляла, что ее ждет впереди, и это будущее пугало ее больше, чем смерть. Сабина пока не могла понять, чем она заслужила такое обращение со стороны герцога де Лермона. Она не могла понять, как он мог выбрать бесцветную куклу Диану…. Как в свое время не могла понять, как смог ее предпочесть король.
Диана не спала. Она не знала, где они и что здесь делают. Она не знала, не понимала, что чувствует, но могла определить, что чувствует Мишель. Ночь давила на нее. Пришлось наскоро одеться и выйти на палубу – женщине казалось, что она задыхается. Фаратон был на берегу, он вряд ли заметит ее появление, а, значит, ничего не сделает для того, чтобы она вернулась в каюту. Можно расслабиться.