Фаратон поморщился, словно ему влепили пощечину и сурово взглянул на сестру, разгоряченную спором.
– Не вам учить меня жить, донна Луиса!
«Донна Луиса», - это обращение впервые хлестнуло ее словно плетью. Герцогу не нужно было развивать свою мысль: сестра и так услышала то невысказанное, что так и не сорвалось с его губ. Слова обиды. Горечи. Память.
- Мать простила тебя, - еле слышно заметил Лермон. – И я не в праве тебя обвинять. Мне лучше уйти.
Сейчас не было времени думать о происходящем, хотя горькое чувство сожаления разливалось в груди. Он замолчал и повернулся, чтобы подтвердить делом свои слова, но что-то заставило его остановиться: чуткое ухо моряка услышало еле уловимый говор под окном Луисы де Фонсаграды.
– Луиза, отойди от окна, – тихим шепотом резко приказал он, положив руку в черной перчатке на посеребренную рукоять пистолета.
Она хотела что-то сказать, изумленная его поведением, но почему-то повиновалась. Вовремя. Через мгновение в распахнутое окно влетел горящий факел. Реакция Фаратона была молниеносной: он перехватил огненный снаряд на лету и запустил его обратно. Снизу послышался сдавленный крик.
– Это люди Фаратона, – пробормотала Луиза, опускаясь на постель. – Он все-таки нашел нас… Я погибла.
– Нет! – резко оборвал ее Мишель, по-кошачьи тихо приближаясь к окну. – Это не он.
– С чего бы такая уверенность? Больше некому.
– Нет. Ему не нужна твоя смерть, а тем более, костерчик из твоего дома.
– Откуда тебе знать?!
Мишель искоса взглянул на нее, нахмурив брови.
– Фаратон – это я, а за своих людей я отвечаю.
- Что?!...
- Луиза, беги вниз! – почти прорычал он, почуяв неладное. – Комната Аделаиды рядом?
Глава сто двенадцатая
Донна Луиса махнула рукой и без сил опустилась на пол, соскользнув с кровати.
– Так это ты?.. Ты – Фаратон? Ты тот, кто уже шесть лет преследует Сезара?.. Господи, ну почему именно ты…
– Не время сейчас! – он резко оторвал ее от пола и встряхнул за плечи. – Вниз. Бегом вниз! В доме пожар!
Он выпихнул ее в коридор и чуть ли не бегом устремился в спальню тринадцатилетней дочери Луизы, откуда по дому медленно расползался удушливый черный дым. Задержав дыхание, он ворвался в комнату девочки. Аделаида тихо плакала, забившись в угол где-то слева от входа. Огненные языки жадно лизали атласную обивку комнаты, кровать с балдахином уже превратилась в большой костер. Дым слепил глаза, забивал нос и горло, затормаживал, словно окутывая липкой паутиной, привлекая к себе, желая заполучить еще одну жертву. Фаратон на мгновение замер, не зная, что ему делать дальше. Визг девочки привел его в чувства. Мишель метнулся к ней, совершенно не обращая внимания на игры ненасытного пламени. Откинув в сторону свалившийся на потерявшую сознание Аделаиду столик, он быстро взял ее на руки и вылетел вон из комнаты. За его спиной послышался треск, и на пол упала люстра, а затем и несколько пылающих балок. Прижимая племянницу к груди, он слетел вниз по ступенькам и вырвался, наконец, на улицу.
– Аделаида! – воскликнула Луиза, бросаясь к дочери.
За ней выросла подтянутая фигура дона Сезара де Фонсаграды.
– Черт возьми, кто вы, сударь? – на своем родном языке спросил он. – И что здесь происходит?
– А вы, дон Сезар, в следующий раз сто раз подумаете, прежде, чем оставлять свою семью на земле арабов! – жестко сказал Лермон, бережно положив девочку в стороне от дома. – Ты же, Луиза, к сожалению, уже не сможешь прислушаться к моим словам и советам матери.
Она бросила на него полный горя взгляд и села рядом с дочерью, здесь же опустился и Лермон, вспомнив о своих обязанностях доктора. Беглый осмотр показал, что девочка не пострадала, только очень испугалась. Он встал.
– В следующий раз выбирайте места понадежнее, я не собираюсь больше никого спасать, – сухо сказал Мишель, отряхивая костюм.
– Да кто вы такой, caramba? – Сезар выходил из себя.