- Спасибо, - проговорил Бриан, наблюдая за тем, как на «Черной пантере» спускают паруса, готовясь к долгой стоянке. Якорь обездвижил корабль, но пираты Виразона не спешили сойти на берег.
- Что ему здесь нужно? – пробормотала Диана, посмотрев на юного графа, замершего рядом с ней.
Бриан пожал плечами.
- Аукцион. Но зачем Виразону понадобилось присутствовать на том же аукционе, где будет Фаратон, я не знаю. И не знаю, радоваться ли мне, что я сам не буду там присутствовать.
- А вам бы хотелось…
- Не буду отрицать, - улыбнулся юноша. – Это интересно.
- Интересно, как унижают женщин?..
- Интересно, как станут вести себя эти двое, столкнувшись нос к носу, - терпеливо пояснил Бриан, спрятав улыбку. Диана раздраженно фыркнула.
- Что вы знаете о Виразоне, граф?
Шалиан задумался.
- Пожалуй, не больше, чем вы. Он уже почти пятнадцать лет на море. Занимается торговлей. Поддерживает Великого турка.
- Я не про то, - прервала Диана, снова рассматривая «Черную пантеру». – Вы что-нибудь знаете о человеке, по имени Виразон?
- …если он вообще человек. Он жесток, умен и безразличен к чужому горю.
Глава сто шестнадцатая
Бриан уже смотрел на Диану, неосознанно любуясь ее красотой. Порой даже при дворе он не мог отвести от нее глаз. И сейчас тоже. Пусть, она была измучена болезнью и путешествием. Пусть, глаза ее не сияли от счастья, а лишь тускло поблескивали, обрамленные пушистыми ресницами. Пусть румянец сошел с ее щек, она была по-прежнему красива для него. Картафер неожиданно посмотрела ему прямо в глаза. Оба замерли. Она – загипнотизированная удивительно синим взглядом юноши. Он – утонувший в лазурном море ее глаз.
Юноша отвел глаза, страшась того, какие чувства поднялись внутри, стоило ему задержать на ней взгляд. Диана перевела дыхание. Эти глаза… Синие, яркие, внимательные. Бриан уже сейчас был красив. И что-то в нем удивительно напоминало ей… да, Фаратона. Так, может быть…
- Мне нужно идти, граф, - севшим голосом проговорила она.
- Позвольте проводить вас до каюты… И рассказать, что ваш пират уготовил моей матери.
Шалиан полностью пришел в себя. Он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы наконец рассказать Диане, что решил Фаратон. Посвятить в чудовищный план, жестокий и извращенный. Против которого граф не мог сделать ровным счетом ничего.
Диана сдержанно кивнула и снова закуталась в шаль: ее слегка знобило. В каюте спокойно спала Мари, тоже измученная долгим путешествием. Вечером она сказала матери, что хочет вернуться в Париж. Море изматывало ребенка, а Диана не знала, чем помочь любимой дочери. Девочка старалась быть либо с матерью, либо с Брианом, избегая общества всех остальных обитателей корабля. Ей был интересен Фаратон, но при этом она его боялась. Хотя, как у любого ребенка, страх сменялся любопытством, стоило пирату с ней заговорить.
Интересно было наблюдать за ними: высокий пират и маленькая девочка. Он обращался с ней подчеркнуто вежливо, но с какой-то удивительно трепетной нежностью. Диана давно поняла, что Фаратон знает, чья Мари дочь. И не понимала, отразился ли факт, что она когда-то принадлежала королю, на его отношении к ней самой. Мишель избегал откровенных разговоров с ней. Их общение сводилось к обмену дежурными почти ничего не значащими фразами. За пару дней до того, как они прибыли в Кандию, капитан сообщил, что решил отвезти ее во Францию. Возразить было нечего: все решило присутствие Мари.
Бриан аккуратно закрыл за ними дверь и прислонился к ней спиной, не сводя с Дианы неопределенного взгляда. Казалось, он хотел что-то сказать. Или крикнуть. Или что-то сделать, но воспитание заставляло его стоять так около закрытой деревянной двери, прижав к ней ладони. Юноша выглядел растерянным.
- Фаратон решил ее продать, - наконец выдавил из себя Шалиан. Теперь его глаза отражали ужас. Ненависть.
Диана вздрогнула.
- Что?
- Он решил продать мою мать. Здесь, в Кандии… Наказать за то, что она когда-то сделала с его братом.
- У Мишеля есть брат?
Юный граф кивнул. Он с трудом оторвался от двери и сел рядом с Дианой на диван. Немного помолчав, подбирая слова, он начал длинный рассказ о Доменике, Мишеле и себе, который ему поведала мать. Диана молча слушала, не веря. Но почему-то все становилось на свои места.