Доменик поморщился. Сложно было прочесть по его лицу, о чем он думает. Он был бледен.
Может, она угадала? Правильно составила картинку из тех элементов, что он ей великодушно дал? Тогда все упрощается… Стать некоронованной королевой моря – более, чем заманчиво. Хотя… Холодные глаза пирата прервали ее мысли, вернув из мира грез – она не сможет быть рядом с ним, не замирая от страха всякий раз, когда он на нее посмотрит.
- Заблуждаешься, - наконец произнес Виразон. Он не поменял позы. Только сложил ладонь в ладонь.
Сабина не нашлась с ответом. Она отвернулась и посмотрела в окно. Было пасмурно, тяжелые тучи предвещали шторм. Наверное, на палубе сейчас прохладно. Наверное, матросы готовятся к встрече со стихией. Наверное…
- Ошибаюсь? Посмотрим…
Она неожиданно бросилась к двери. Отчаяние, страх, боль и надежда овладели ей, мешая рационально оценивать ситуацию. Сабина решилась на отчаянный шаг, который позволил бы ей все расставить по своим местам.
Виразон замер. Нехотя поднявшись, он вышел вслед за ней из каюты. Погода и правда портилась. Усиливающийся ветер обещал хорошенько потрясти корабль через некоторое время.
Он нашел ее стоящей около грот-мачты. Женщина прижалась спиной к крепкому дереву. Ветер трепал ее еще черные волосы, придавая ей какой-то трагичный облик.
Виразон отметил, что она красива. По-прежнему. Сейчас он видел ту Сабину, которую когда-то любил, молодую, своенравную и прекрасную.
- Не валяй дурака, француженка, - сказал он, неторопливо спускаясь на шкафут. На полуюте показался Бриан. Юноша замер, вцепившись в перилла и наблюдая за происходящим. Суетились матросы, но, наученные горьким опытом, они не вмешивались в дела капитана.
Виразон замер, с насмешливым видом сложив руки на груди. Он отказывался поддерживать ее игру, отказывался идти на уступки. Он не давал ей шанса победить снова. Он просто наблюдал за тем, как глупая женщина пытается научить его… чему? Любить? Жить? Она сама не умела. Она хотела лишь доказать ему свое над ним превосходство. Глупая! Какой смысл? Спастись? Он и без того высадил бы ее при первой возможности. Он увидел то, что хотел – что все было не зря. И она не изменилась. И понял то, что хотел понять – он забыл ее.
- Я брошусь вниз, - пообещала графиня.
Пират молчал, всем своим видом показывая, что ему все равно.
- Ты лишил нашего сына отца!
Смена тактики оказалась неожиданной. Виразон встрепенулся. Бросил короткий взгляд на побледневшего Бриана. Начался дождь. Косыми струями он сначала робко, но потом постепенно набирая силу, хлестал палубу, матросов.
– Ты все еще хочешь испытать меня на твердость? Бесполезно. Только зря потратишь время: я ухожу.
Голос Доменика прозвучал глухо и как будто издалека. Сабина уловила минутную слабость в нем, полутон сомнения, капельку жалости или – сожаления?
– Стой! – закричала она, метнувшись к носу корабля. – Не имеешь права так поступать со мной!
Виразон усмехнулся, но не пошевелился. «Черную пантеру» вновь окутало молчание. Бриан вцепился в перилла, чтобы не упасть. Мокрые черные волосы змеями облепили его лицо, большие синие глаза смотрели почти с испугом. Юноша ждал, затаив дыхание, и не смел вмешиваться.
– Да не собираюсь я тебя убивать: высажу где-нибудь близ Марселя и забуду о встрече. И мы вновь расстанемся лет на пятнадцать, а когда встретимся, Бриан будет уже достаточно взрослым, чтобы самому решать, как ему жить.
Виразон сделал несколько шагов вперед и понизил голос. Его холодные глаза сузились, лицо окаменело.
Сабина вдруг вся съежилась и прижалась к мачте, глядя на пирата исподлобья.
– Кем ты стал? Тебя невозможно полюбить...
Глава сто двадцать девятая
– А я и не прошу твоей любви, мне она не нужна, – мрачно усмехнулся тот. «Как тебе когда-то не нужны были мои чувства», – прочла она в его глазах.
– Я спрыгну.
Он насмешливо поклонился.
– Прошу. Только вот спасать тебя будет некому, среди экипажа «Черной пантеры» нет сумасшедших, готовых к самоубийству. Кто зря полезет в воду в шторм?