– Ты.
– Ради тебя? Никогда, – он сделал особенный акцент на последнее слово, прищурившись.
Сабина подошла к невысокому здесь борту и посмотрела вниз.
– Я тебя ненавижу, Виразон, – прошипела она.
– Взаимно, – кивнул тот, отворачиваясь.
Бриан, словно примороженный к месту, успел заметить выражение живой боли, молнией промелькнувшее в глазах несокрушимого пирата. Юноша вглядывался в лицо Доменика, и чувствовал, как его спину и лицо, несмотря на прохладу и дождь, покрывает пот: он поверил словам матери. Он не смел шевелиться, не мог ничего сказать, чувствуя себя зрителем.
А Виразон остановился в двадцати шагах от Сабины, сжимающей перила. Он искоса взглянул на Шалиан и мысленно пожелал графине опомниться, но было поздно: чуть слышный крик - и она скрылась за бортом.
- Сумасшедшая, подумала бы о сыне, - прошептал пират, в несколько шагов пересекая палубу. Он склонился над бортом, пытаясь сквозь стену разыгравшегося дождя высмотреть француженку на поверхности серого моря.
Один из матросов бросился в воду. Опасно.
Виразон сжал тонкими пальцами высокий борт, отделанный изящной резьбой. Черное дерево смотрелось слишком символично на фоне разъяренного моря, где-то в недрах которого скрылась графиня. Удастся ли ее найти? Или «Черная пантера» помимо пассажирки потеряет еще и члена команды?
Бриан пришел в себя в тот момент, когда Сабина скрылась за бортом корабля. Задыхаясь от ужаса, он подлетел к борту. Хотел только одно: прыгнуть вниз, движимый единственным желанием – спасти, но был жестко остановлен. Сильные руки схватили его поперек талии и бросили на палубу. Юноша больно ударился спиной о борт корабля и медленно осел, приходя в себя. В ушах стоял грохот. Зрение отказывалось возвращаться. Глаза заливали то ли слезы, то ли дождь. Бриан медленно поднял голову, подчиняясь инстинкту: над ним стоял Виразон. Белая рубашка и камзол прилипли к его телу, насквозь мокрые. Черные волосы облепили бледное лицо. Бриан знал капитана «Черной пантеры» всего пару дней, но что-то подсказало ему – несмотря на относительно спокойное выражение его лица – что Виразон был в ярости. Пират ничего не сказал, но ледяной огонь синих глаз отрезвил Шалиана.
Стихия разбушевалась. Дождь лил нещадно, колотя по палубе и морю. Волосы прилипли к лицу и шее, камзол, который он успел накинуть на плечи еще в каюте, промок и пристал к телу – Доменик не обратил на это внимания. Он стоял рядом с сыном, следя, чтобы тот не сотворил очередной глупости, хотя был уверен, что Бриан не тронется с места.
Матрос схватил веревочную лестницу, брошенную с корабля, и, прижимая женщину к себе, вскарабкался на борт. Ступив на шкафут, он бережно положил ее прямо на палубу, но тут же испуганно отшатнулся в сторону, побледнев.
Виразон приблизился, предварительно удостоверившись, что Бриан остался сидеть там, где его оставили. Сабина была мертва: волна швырнула ее о борт. В глазах Виразона промелькнуло нечто, похожее на сожаление, но верный привычке, пират не позволил себе показать эмоции. К нему приблизился Шалиан. Юноша расширенными глазами смотрел на тело, он закрыл рот рукой, подавляя крик. Пират, почувствовав его присутствие, резко скрыл окровавленное лицо под своим камзолом и встал. Бриан с ужасом, граничащим с паникой, смотрел ему в глаза, словно желая что-то спросить, но не зная, что и как. Было больно видеть отчаяние этого еще совершенно неоперившегося юнца. Очень молодой, Бриан не был готов к такому удару, и Доменик не знал, что с ним делать. Он положил руку на плечо сына, впервые не сдерживая порыв.
- Она…
- Идите в каюту, Бриан, - глухо ответил капитан.
Глава сто тридцатая
У вашего автора сегодня день рождения! Поэтому сегодня будет сразу 6 глав! Поздравить можно звездочками и комментариями, мне будет очень приятно.
Ливень мешал говорить, было сложно даже стоять на палубе. Виразон бросил последний взгляд на тело Сабины, дал знак матросу, и направился к каюте. Сейчас ему было тяжело находиться рядом с тем, кого отныне он должен был называть своим сыном. Или не должен?
Юноша за ним не пошел. Он медленно, еле шевеля ногами, приблизился к белеющему кокону, сплетя пальцы перед собой. Какой-то матрос, кажется, Виразон называл его Луисом, повесил графине на шею пушечное ядро, собираясь, очевидно, отправить ее обратно в море.