– И все же…. Черт, пожалуй, я даже готов! – воскликнул он. – И пусть будет что будет. После смерти матери мне все опротивело. Может быть, твоя идея поможет прийти в себя, начать что-то с помощью твоей сестры?
– Не знаю. Но знаю, что она сделает все, что в ее силах, чтобы заглушить твою боль. Хорошо, если полюбит. Тогда вернее и лучше спутницу тебе не найти. Но сам знаешь, любовь в наше время – это роскошь.
Мишель рассмеялся.
– Да, пожалуй.
Филипп поднялся с места с самым решительным видом, схватил со стола колокольчик и позвонил, вызывая слугу.
– Пора позвать и Диану. Мы можем с тобой проговорить до утра.
Лермон встал и отошел к окну – собраться с мыслями. Свадьба? Какой интересный бред…
Краем уха слышал, как Картафер сказал дворецкому, чтобы тот послал за мадемуазель. Задумался. Легкое волнение затаилось где-то внутри. Что же это? Связать свою жизнь с совершенно незнакомым человеком? А почему его это волнует? Брак уже давно перестал быть союзом двух сердец, полностью подчиненный железной воле, холодному расчету. Пожалуй, этот брак был ему выгоден. А сейчас и необходим. Наследник. Хозяйка, которая может поддерживать порядок в его отсутствие. И просто человек рядом.
– Господин герцог, – окликнул его серьезный голос Филиппа.
Мишель слегка вздрогнул от неожиданности и обернулся. Граф держал за руку прелестное юное создание, стыдливо опустившее лицо. Белокурые волосы ангела собраны в простую, элегантную прическу. Одета в прелестное голубое платье с серебряной вышивкой. Жаль, он не видел лица…
– Позвольте вам представить, – продолжил Картафер, – моя сестра мадемуазель Диана-Маргарита де Картафер. Диана, его светлость Шарль-Анри-Мишель де Марсиньи герцог де Лермон.
Создание присело в реверансе, Анри-Мишель привычным движением поклонился и завладел ее ручкой для положенного поцелуя. Ненадолго задержал тонкие пальчики в своей руке, рассматривая их, и просто получая удовольствие от прикосновения.
– Сударыня, позвольте выразить вам свое восхищение, – привычным тоном тихо проговорил герцог, провожая ее к дивану.
Картафер переместился в противоположную часть комнаты и позвал слугу, чтобы отдать ему какие-то распоряжения, одарив Лермона на прощание лукавой улыбкой, которая словно спрашивала: «Ну что, нравится?»
Лермон усадил Диану на диван и сам мягко опустился рядом. Девушка подняла на него глаза. Рассматривала. А он не отказал себе в удовольствии полюбоваться ею. Она была поистине прелестна. Белая кожа, редкого лунного цвета волосы. Большие голубые глаза. Изящная, милая, кроткая. Да, уже сейчас он видел, что Филипп был прав, расписывая ее достоинства.
Они завели тихую беседу ни о чем, медленно, с опаской изучая друг друга. Настороженность из голубоглазого взгляда Дианы исчезла, уступив место простому девичьему любопытству. Видимо, Картафер предупредил ее еще до того, как завел разговор с Лермоном. Знал ведь с самого начала, сволочь, что герцог не откажется, воспользовался ситуацией. Но Мишель почему-то на него совсем не держал зла.
Лермон говорил ей комплименты – неосознанно. По привычке. А она ловила его каждое слово. Так странно. Такая свежая, юная, неопытная. Она не осознавала, что Мишель легко мог представить ее в другой ситуации. И в другом виде. Что уже сейчас он видел, что может ей понравиться. Она не знала, в какие руки попала, и что ее ждет. Сколько открытий. В какую необыкновенную сказку способен он был превратить ее жизнь. Всего этого она не знала, но красавец герцог ей определенно понравился. Его тихий голос завораживал, черноглазый взгляд очаровывал.
Диана не могла найти в себе сил, чтобы отвернуться или посмотреть, чем занимается брат – ее внимание полностью принадлежало герцогу.
Попрощались очень тепло. Лермон нежно поцеловал ее руку, и Ангел, это легкокрылое видение, устремилось в спальню. За ее спиной словно действительно выросли крылья от недолго разговора с будущим супругом.
А лицо Картафера меж тем стало уже не лукавым – почти ехидным, словно говорило «я был прав». Лермон блаженно улыбался и практически не реагировал на друга. Свет, который подарила ему короткая беседа с Дианой, поселился в сердце и душе, принося долгожданное облегчение. Теперь у него будет стимул поскорее разобраться с делами на море и вернуться в Париж. Его ждала невеста.