Он спокойно наклонил голову и подтвердил словами:
– Уеду. И не вам меня останавливать, герцог…
– Но это же глупо! – прервал его Мишель.
– …и не вам меня учить, – закончил Доменик.
Глава третья
Лермон умолк и заставил себя успокоиться, сбросить юношескую горячность и вести себя, как подобает герцогу де Лермону.
– Продолжай, – проговорил он тихо, почти спокойно глядя в равнодушные глаза брата
– О моих владениях не беспокойтесь, я позабочусь о них сам.
– На расстоянии?
– На расстоянии. Тореаль в надежных руках управляющего, тебе это известно. Мой особняк в Париже тоже под присмотром.
Мишель вздохнул, но возражать не стал.
– Куда же ты поедешь?
– Все это не касается вашей светлости никоим образом, – улыбнулся Доменик.
Герцог удержался от резкости, только еще больше побледнел. Слова брата били хлыстом. Такой мягкий, спокойный и добрый Тореаль, и вдруг…
– Вот как, – прошептал Лермон себе под нос. Тореаль это проигнорировал.
– Единственная просьба к вам – не поднимать на уши весь дом по этому поводу. Совершенно незачем лишать покоя ни матушку, ни Луизу.
– Ты сам лишишь их сна, если ничего не скажешь им!
Доменик снова улыбнулся.
– Я напишу им по письму.
Герцог отказывался верить. Мучительно захотелось проснуться и стряхнуть с себя этот кошмар.
– Брат, я не отпущу тебя…
– А знаете, я убегу, – с этими словами граф встал и вновь подошел к окну.
Мишель остался на месте в трех шагах от него. Какая-то страшная, непреодолимая сила отталкивала его от брата, не давала подойти, а когда Лермон пытался противиться и приблизиться к Доменику, – начинала душить. Что-то подсказало – Тореаль не только был серьезен сейчас, но он действительно воплотит в жизнь все, о чем говорил.
– Когда-нибудь я найду тебя, – проговорил Мишель, теребя в руке платок. – И верну домой, вот увидишь.
Граф покачал головой.
– Удачи.
Казалась, что в эту минуту умер тот Тореаль, которым знал его Анри-Мишель. А тот, кто пришел взамен ему, Лермону был чужд.
Доменик спокойно смотрел ему в глаза совсем взрослым, строгим взглядом. Волосы четко обрамляли еще бледное лицо, превращая его в маску. Тонкие пальцы мягко легли на подоконник, по-прежнему слегка подрагивая от пережитого волнения. Фигура его будто бы светилась спокойствием и самоуверенностью. Но что-то дрогнуло. Какая-то мысль… руки сжались в кулаки, голова резко опустилась на грудь.
– Черт, – прошептал Доменик. – Черт!
Мишель подошел к нему и положил руку ему на плечо.
– Брат…
Тореаль вновь отшатнулся от него, промолчал, диким взглядом глядя герцогу в глаза.
– Уходите, – пробормотал он.
Мишель замер. Что? Прогоняет? Он с ума сошел?
– Доменик…
– Уходите, – голос графа сейчас больше походил на шипение разозленной змеи, чем на человеческую речь. Он шагнул навстречу герцогу, заставив его тем самым отскочить на пару шагов назад.
Мишель еще что-то хотел сказать, но полубезумный взгляд брата заставил его промолчать.
Доменик не мог видеть брата сейчас. Слишком остра была рана, слишком свежи воспоминания. Он не рассчитал свои силы, за недолгое спокойствие ему пришлось слишком дорого заплатить. Он не мог уже сдерживаться. Чувствовал, еще минута, - и он не выдержит, ударит Лермона, вызовет его на дуэль или просто прикончит. Где-то в глубине души он понимал, что Анри-Мишель говорил с ним искренне, но сейчас не мог позволить себе поверить в это.
Залитый серебряным сиянием луны сад. Темные фигуры, замершие в страстном объятии. Приглушенный стон Сабины. Стон наслаждения. Еще свежи были воспоминания о ее нежном голосе, шептавшим ему слова любви долгими ночами. Мог ли он подумать…. Мог ли он верить?!