Фаратон посмотрел на Десницу.
- А ты тоже считаешь, что эта девушка мне не нужна?
Помощник смутился. Капитан напоминал о той мнимой ответственности за Диану, которую Диар взвалил на себя, только ее увидев. Правда, Десница так и не понимал, зачем француженка понадобилась капитану. Но спорить с ним не хотел. И как ответить на прямой вопрос, когда подразумевается всего один ответ?
- Тебе решать, капитан, - лучшее, что он мог сделать – просто пожать плечами и улыбнуться. Пусть вызвав этим самым негодование Али. Правда, умело скрытое.
- Я уже решил. И мне интересно, почему господин доктор, прекрасно знающий об этом решении, вновь возвращается к уже завершенному разговору.
Фаратон спокойно взял бокал с вином, непринужденно улыбнулся и откинулся на спинку, расслабившись. Али сверлил его пристальным взглядом. Пирату было скучно. Как всегда. И, как всегда, он избрал себе жертву – самую невозможную из всех. Ему нужна была именно Диана. И наплевать на десятки других. Ребенок с игрушкой. И как это на него похоже!
– Мишель, - доктор намерено произнес его имя, - я не могу тебя ни к чему принуждать. Но ты все же подумай. Отдай Людовику его игрушку.
Фаратон еле заметно вздрогнул. Диар напрягся. Али улыбнулся. Встал, показывая, что разговор закончен. И ушел, оставив помощника и капитана.
Пират задумался. До него доходили слухи, что мадемуазель де Картафер была негласной фавориткой короля. А, быть может, всего лишь очередным увлечением. Но верилось в это с трудом. А если действительно?
В таком случае она либо лицемерка, либо превосходная актриса, либо с помощью короля приглушала боль от потери его, Лермона. Такая мысль вызвала улыбку. Слишком ехидную, чтобы Диар ее не заметил.
- И что же ты собираешься делать? – помощник слишком хорошо знал капитана, чтобы понять, что нет нужды акцентировать внимание на произнесенном имени.
Фаратон почему-то вздохнул и закрыл глаза, откинув голову назад. Что делать… что делать?
- Все то же, что и собирался до. Возьмем Диану с собой, когда выйдем в море. Если будет себя хорошо вести, я отвезу ее в Марсель.
«…или она не захочет ехать туда сама», - закончил он предложение про себя. Ему стало интересно, кто она такая на самом деле. Точнее, кем успела стать за время, что они не виделись. Кроме того, что так и не вышла замуж, оставшись старой девой. Ей чуть больше двадцати – по меркам двора уже много.
Диар неслышно вышел из комнаты, оставив пирата наедине с его мыслями. Пока что он не понимал, что происходит. Но терпеливость – одна из лучших его добродетелей, он решил ждать.
Глава шестьдесят третья
Диана сидела в кресле с вышиванием. За окном сгустились сумерки. Ветер играл верхушками деревьев, тонко давая понять, что вполне способен привести старшего брата, если что-то не понравится. В воздухе звенело напряжение. Было душно.
Девушке хотелось только одного – броситься в свежие волны, смыть с себя грусть, взбодриться. Неизвестность мучила еще больше, чем ревность. Непонимание себя завершало картину, давя, давя, давя…
Еле слышный скрип половицы у двери заставил Диану вздрогнуть. От неожиданности молодая женщина неловко уколола себе палец, на котором тут же появилась темная капелька. Вытереть ее Картафер не успела – в комнату вошел Фаратон. В узких кожаных штанах черного цвета, в белой рубашке нараспашку – он вызывал почему-то одно желание. И сама мысль об этом заставила ее залиться румянцем.
Диана держала пораненную руку в другой, не пытаясь даже найти слов для приветствия. Фаратон улыбался, прислонившись спиной к стене рядом с дверью, сложив руки на груди и слегка скрестив длинные ноги.
Картафер почувствовала, как с пальца капнула кровь. Проснувшаяся боль заставила ее ожить и – слизнуть новую капельку.
Пират слегка нахмурился. Увидел выроненное вышивание.
- Что с вами, Диана? Не знал, что вы настолько неосторожны, - сострил он, мягким движением заполучив белую руку девушки, увенчанную красной капелькой на указательном пальце. Белый батист спрятал кровь.