В этот момент матрос прилетел с подзорной трубой в руках и несмело протянул ее своему загадочному капитану. Пират окинул его с головы до ног пронзительным взглядом. Этого паренька он толком не знал: тот сравнительно недавно попал в команду. Молодой итальянец, всем сердцем любивший море. Кем он был, чем занимался – бог его знает.
Глава шестьдесят восьмая
– Как тебя зовут? – тихо спросил Виразон, приняв из рук мальчика трубу.
– Маттео, монсеньер, – робко ответил тот, сжавшись под взглядом пирата.
– Энрике просил взять тебя на корабль, – задумчиво проговорил Виразон. – Иди, Маттео... Слишком молод ты для пиратства, но, раз это твой выбор...
– Это мой выбор, капитан! – уверенно кивнул паренек.
– Иди, – бросил Виразон, повторяя про себя: «Молод, еще слишком молод...»
Маттео ушел, точнее, убежал – только пятки засверкали, – а пират уже и думать про него забыл, поглощенный созерцанием приближавшегося противника. «Черная пантера» сменила галс и пошла наперерез. Бой, к счастью, теперь уже стал неизбежным. Виразон через трубу цепко рассматривал людей, носившихся по палубе брига, в глубине души надеясь увидеть человека в черном.
Энрике пронзительным голосом отдавал приказы, которые тут же выполнялись матросами. Испанец частенько заменял капитана, принимавшего управление кораблем только в критических ситуациях.
Виразон одобрительно кивнул. Лучшего помощника он не мог себе выбрать. Матросы носились муравьями, стремясь быстрее, точнее выполнить приказ. Не разочаровать испанца, не попасть под горячую руку капитану. О! Действительно, они были готовы на все, чтобы даже не привлечь лишний раз внимание капитана к своей персоне. Молодой, казалось бы, моложе многих из команды, но Виразон стал для них отцом и богом на этом корабле. Именно он стоял у руля, когда «Черная пантера» оказывалась на краю гибели. Именно его голос произносил приказы, спасавшие жизнь всей команде. И его слово было неоспоримо.
Виразон стоял рядом с помощником на капитанском мостике, через подзорную трубу следя за экстравагантными маневрами противника. Энрике негодовал. Он не любил тактику судов Фаратона, а Виразон уже устал от одинаковой схемы: запутать, выбрать момент и неожиданно напасть. С ним такой номер не проходил пока ни разу. Странно, что и сейчас «Белый лебедь» следовал столь неудачному сценарию.
- Черта-с-два, будь он проклят, - пробормотал Энрике, направляя судно. Его не захватило предвкушение битвы.
Виразон сдержанно улыбнулся.
- Всего лишь пытается тебя запутать. И, кажется, ему это вполне удается.
- Черта-с-два! – повторил Энрике, зло сплюнув на палубу. – Гаденыш, ну, попадись…
- Занимайся своим делом, испанец, - отрезал пират, - и моли морского дьявола, чтобы мне не пришлось тебя заменить.
Голос Виразона был холодным и абсолютно спокойным, но по еле уловимым ноткам в нем, по необычному блеску глаз пирата, Энрике понял, что тот начинает злиться. Это не предвещало ничего хорошего, и испанец «спустил паруса», опасаясь быть разбитым тем штормом, который мог разыграться, если капитан «Черной пантеры» выйдет из себя, что, к счастью, случалось крайне редко. Помощник глубоко вздохнул и вернулся к исполнению своих обязанностей.
Корабли медленно, но неуклонно сближались. «Черная пантера» дала небольшой залп по «Лебедю», но ни одно из ядер не достигло цели. Это была проверка. Энрике прекрасно знал, что до «птички» еще далеко, но он не мог упустить возможность лишний раз потрепать нервы фаратоновским головорезам.
Прошло еще несколько долгих и томительных минут прежде, чем «Белый лебедь» соизволил ответить на брошенную в него перчатку: раздался грохот, и бриг окутался серым дымом. Но его пушкам явно не доставало дальнобойности.
«Черная пантера» сделала маневр, оказавшись позади соперника, и взяла его курс, идя в кильватере на расстоянии всего трех кабельтовых, быстро сокращая его. Энрике снова отдал приказ сменить галс, и судно послушно скользнуло вправо.