Луна пришла на смену солнцу, рассеивая в воздухе свои несмелые серебряные лучи. В другое время пират бы надолго остался на берегу, наслаждаясь умиротворяющей тишиной и удивительной красотой этого места. Сегодня же его взгляд был прикован к тонкому кинжалу, который пират в задумчивости вертел в пальцах.
Ночь постепенно овладевала островом, окутывая Эланию волшебной тьмой. Фаратон поднял голову, устремив взгляд туда, где озеро было окружено лесом. Все, что находилось еще дальше на запад, казалось ему мрачным и малоинтересным. Пират выяснил только, что всю западную часть острова покрывает влажный лес, никаких поселений и удобных бухт на изрезанном скалистом побережье там нет. Этого было достаточно, чтобы вообще перестать интересоваться той стороной.
Сейчас он смотрел на молчаливые деревья, завороженный их каким-то непонятным величием. Тонкий, с изящной резной рукоятью, кинжал блестел, отражая лунный свет, быстро поворачиваясь в пальцах пирата. Прошло некоторое время прежде, чем Анри тронулся с места, оторвав взгляд от неба, где, нарушая всякие прогнозы, потихоньку сгущались грозовые тучи. Что ж, сегодня его прогулка будет недолгой. Он еще раз окинул пронзительным взором ночной, уже сине-черный без золота пейзаж. Фаратон смотрел на темные деревья и чувствовал смутную тревогу.
Нужно было вернуться в деревню. Сейчас. Наступить на свою гордость, оставить в глубине души сомнения и возражения – и вернуться в деревню. Успокоить матросов, женщин. Показаться на глаза Диане, чтобы потом с чистой совестью сказать все, что думает о ее горячности. Может быть, вновь заключить ее в объятия, в сотый раз презрев законы света и морали. Найти эту чертовку Салиму – и отправить ее с посланием к Виразону. Его бывшая рабыня, умудрившаяся добиться свободы – неужели есть лучший кандидат для ведения переговоров с пиратом? Фаратон был готов к встрече. Он был готов на многое, когда его друг и помощник оказался в плену. Чтобы ни случилось, Салима должна оказаться у Виразона до конца этого месяца.
Вернуться в деревню. Найти Салиму. Успокоить жителей. Он знал, что нужно делать, четко представил план, но почему-то предчувствие близкой опасности не оставляло его ни на минуту. Оно стократно возросло, когда от леса отделились двое, оказавшись на открытом пространстве. Пират скользнул к самой кромке воды в том месте, где Элания встречается с первыми лесными великанами, образуя удобное для наблюдения укрытие. Люди остановились в десяти шагах от насторожившегося пирата и продолжили, по-видимому, только начатый ими разговор.
– Где тебя носило, Мигель? – по-испански спросил один у другого.
Фаратон узнал этот голос. Говоривший служил матросом на одном из его кораблей. Странно.
– Виразон, да и все, думают, что пристрелил этого el paparote Фаратона, а эта собака жива.
– Что?
– Я слышал его разговор с арабом, не беспокойся, Мигель. Он здесь, где-то по поляне бродить должен или в доме сидеть пеньком. Если он успел смыться в деревню – наше дело пропащее.
– Caramba, живучая тварь, – выругался Мигель. – А в задержке ты меня не волен винить: пришлось принять бой, навязанный одним из пиратов Виразона.
– Ну? – в голосе матроса (уже бывшего) зазвучало беспокойство.
– Все в порядке, только потери слишком велики. Не важно, Эстебан. Выкладывай про Фаратона. К утру он должен стать безобиднее мухи…. Пора сделать слухи реальностью.
Эстебан одобрительно хмыкнул.
Глава восемьдесят четвертая
Мишель с трудом перевел дыхание, отказываясь верить в услышанное. Предательство? Заговор? Опять?! Фаратон сжимал в руке кинжал, искренне жалея, что не взял с собой ни пистолета, ни шпаги. Но ничего, он еще потребует удовлетворения у изменчивой злодейки по имени Фортуна. И она не посмеет отказать своему любимчику! Испанцы тем временем спокойно продолжали «светскую» беседу, щедро пересыпая ее ругательствами из обширного запаса кастильских выражений.
– Хозяин велел убрать всю верхушку, а потом он сам займется островом, – пояснил Мигель. – Фаратон, докторишка, этот дьявол Октавиус…