- Ты забыл меня? Или сомневаешься? – почти таким же тоном прошептала она.
Опасно. Виразон наклонил голову и легко коснулся губами ее приоткрытых манящих губ. Поцелуй опалил обоих. Пират отпрянул и, выпрямившись, отошел. Еще не время. Он знал, что оставил девушку дрожать от желания и обиды. И знал так же, что через некоторое время все ее мысли будут только о том, как затащить наконец его в постель.
Виразон перевел дыхание, восстанавливая излюбленное спокойствие. Эта игра интриговала и увлекала, сложная… с каждым мгновением все сложнее и опаснее.
- Расскажи мне про тот сладкий год, - как бы между прочим сказал он. Рабыня не могла видеть стального блеска его глаз сейчас, а голос прозвучал ровно, сводя на нет возможность определить, что скрывается за этой пространной фразой.
- Год как год. Новый хозяин, новое место. Как всегда, ничего особенного.
Она не смогла сдержать обиды. Ее ответ прозвучал резче, чем стоило, звеня напряжением неудовлетворенного желания.
- И как он, новый хозяин?
- Не лучше тебя, - отрезала рабыня, коварно улыбнувшись.
Виразон усмехнулся.
- Не удивлен.
Салима встала и неспешным шагом подошла к нему. Безапелляционным жестом положив руки ему на плечи, она запустила длинные пальцы в черноволосую шевелюру, почти открыто наслаждаясь новым положением.
В сапфировых глазах зажглось что-то новое – удивление, граничащее с недоумением. Жест рабыни на какое-то время лишил пирата главенствующей позиции, отобрал инициативу, предлагая совершенно опьяняющее – сдаться.
Виразон обнял ее за талию. Он молчал и больше ничего не делал, позволяя ей воплощать свои желания беспрепятственно. Салима не отстранилась, напротив, теснее прижалась к нему всем телом, надеясь, что и его ледяная защита растает от ее жара, такого близкого, такого соблазнительного и всепоглощающего. Она понимала, что любой другой уже лежал бы в ее объятиях, сходя с ума от желания. Но не этот. Слишком независимый. Слишком гордый. И холодный.
Хотя она не забыла еще жарких ночей. Давно это было.
Опытные губы терпеливо изучали его плечи, шею, подбородок, пытаясь ласкать, возбуждать, будить. Виразон стоял, обнимая ее, чуть откинув назад голову, почти неуловимо наслаждаясь происходящим. Она хотела победы, но победителем себя чувствовал он.
Салима действовала по привычной схеме. Сталкиваясь с препятствиями, с сопротивлением, лишь усиливала напор. Она не привыкла, чтобы мужчины отказывали ей в близости. Собственно, ее главная задача как рабыни – и была она, эта близость. Поведение Виразона насторожило и выбило из колеи. Поначалу. Сейчас же, стоя так близко, прикасаясь к нему, целуя, она уже решила, что пират оказался в ее власти. Восточная самоуверенная ведьма.
Салима потянула его за руку к дивану. На мгновение насторожилась, ожидая противоборства, но капитан послушно сделал шаг вперед. Было непонятно, о чем он думает, но вполне очевидно, как ей казалось, что он чувствует. Его рука была горячей и сухой, взгляд неопределенно-внимательным. Рабыня не умела читать по этой невозмутимой синеве. И ей явно не хватало таланта Памиры понимать его, иначе она бы поняла, что Виразон – не та легкая победа, о которой она думала.
Пират пока что не проявлял инициативы, почти с покорностью позволяя Салиме творить все, что ей заблагорассудится. Цепким взглядом он следил, как она непосредственным движением освобождается от одежды, а затем пытается сделать то же самое с ним. Виразон сдержал улыбку, по-прежнему позволяя ей все. Он знал, что рабыня может дойти до конца в этой любовной игре. И прекрасно понимал, что ему незачем ее останавливать: ему хотелось любви. Пусть и зависимой любви рабыни, может быть, шпионки и потенциально предательницы.
Пират, послушный безмолвной просьбе Салимы, лег на диван и закрыл глаза, молча наслаждаясь тем, что она творила. Через какое-то время ей удастся заставить и его действовать. Через какое-то время оба окажутся на роскошном ковре, устилающем пол каюты. Через какое-то время он заставит ее вспомнить каждую их прошлую ночь и избавит от необходимости сравнивать. Виразон превосходно умел казаться «единственным».
Через несколько минут…
Глава девяносто четвертая
Пират проснулся неожиданно для самого себя, резко. Словно вынырнул на поверхность, выброшенный потоком. Какое-то неопределенное чувство подсказывало ему: нужно вести себя тихо. Приоткрыв глаза, Виразон оглядел каюту. Еще темно, но даже зыбкая, несмелая предрассветная дымка позволяла ему достаточно хорошо видеть все, что творилось вокруг. Он сам лежал на диване. Как он там оказался, пират не помнил. Он был обнажен. Ну естественно! Захотелось встать и одеться, но чутье заставило его остаться неподвижным.