— Ты прав! — сказал Серж де Фуа, — Не его рука.
— Ведите меня к виконту! — потребовал я.
— Какой прыткий! — усмехнулся Серж, подумал немного и сказал:
— Что ж, пошли, разберемся.
— Господин офицер, должен ли я отдать вам мою шпагу? — спросил я Сержа, — Вы меня арестовали, надо полагать?
— Не надо полагать, — зевая сказал Серж, — Просто мне чертовски скучно, мне все надоело, все задолбало, а ты забавный малый. Идем, маленькое развлечение, развеселим господина виконта.
— За кого вы меня принимаете? Я не шут! У меня важное дело!
— Какие могут быть важные дела в твои-то годы… — опять зевнул Серж.
— Вы не выспались, сударь?
— Я же тебе говорю: тос-ка!
Виконта окружала толпа народа, со всех сторон к нему тянулись руки с прошениями, чеками и прочими документами.
— Да этому базару конца-края не будет, — буркнул Серж и, растолкав толпу, пробился к виконту:
— Гони их в шею, Рауль!
— Оставь, — отмахнулся виконт, — Ждут же люди. Эй, ты, с мукой, давай твой чек, я подпишу.
— Все, этот мукомол последний! — заявил Серж, — А ну, убирайтесь! Перерыв! Его милости нужно отдохнуть! С каких это пор ты занимаешься мукой?
— Я, сударь, отвечаю за свой товар, у меня мука высшего качества! — утверждал мукомол.
— Я знаю, — кивнул виконт.
— Ну и дела! — захохотал Серж, — Ты что-то понимаешь в муке, друг мой?
— Я? Абсолютно ничего! Но Гримо — вот он понимает. Все, 'мученик' , иди, получай деньги.
– `'Мученик' . Ну и шутник вы, ваша милость! Премного благодарен!
— Не стоит. Тебе спасибо. Ну, кто там еще?
— Никого! — закричал Серж, — Никого не пущу! Убирайтесь отсюда, вам говорят!
— Да подожди ты! Мне не трудно, их не так много осталось.
— Ах, господин виконт! Вы сама любезность! Подпишите! От вашей подписи зависит все наше благосостояние! Вот спасибо-то! Дай вам Бог здоровья, сударь!
И виконт с любезной, бесстрастной и скучающей миной подписал еще несколько бумаг, и, когда просители убрались восвояси, обернулся к нам. Сразу скажу, знаменитой черной шляпы на нем уже не было. Шляпа была светлая, с ярко-алым пером. Серж показал мой пропуск.
— Смотри, любезный друг, какого лазутчика задержали мои люди при попытке пробраться в порт.
— И ты меня беспокоишь из-за такого пустяка? — устало спросил виконт, — Занимался бы делом, Серж!
— Я все-таки оставлю тебе этого малого. Он так настаивал на личной встрече с тобой! А кстати, забавный мальчишка.
— Нашел время забавляться!
— Все! Следую твоему разумному совету, дорогой мой, и возвращаюсь на свой пост, а ты решай, что делать с этим юным шевалье.
Серж зевнул в третий раз.
— Тоска, Рауль!
— Тоска, Серж! — вздохнул виконт и обратился ко мне:
— Пройдемте в помещение, господин лазутчик. х х х
— Ваше счастье, шевалье де Линьет, что я немного знаком с вашим братом. Вас, впрочем, я тоже встречал при Дворе, и неоднократно. Вы ведь паж короля, если мне память не изменяет?
— Вам память не изменяет, господин виконт, но я уже не паж короля.
— Сочувствую, — пробормотал виконт, — Но как вы сюда попали?
— Долго рассказывать, милостивый государь. Сюда-то я попал сравнительно легко, все затруднения начались из-за того, что вам было угодно приказать закрыть порт, а мне надо было попасть туда во что бы то ни стало!
— Зачем?
— Я скажу вам чуть позже. Меня все гнали, не пропускали, вот и пришлось пойти на хитрость, которую вы, надеюсь, мне простите! Видит Бог, я не стал бы дурачить людей, но грех не воспользоваться последним шансом.
— Грех не воспользоваться последним шансом… — задумчиво повторил виконт, — А! Кажется, я догадываюсь в чем дело! Вы проделали это путешествие, чтобы попрощаться с братом? Я очень сожалею, Ролан, что вас не пропускали. Мы были вынуждены принять меры предосторожности.
— О, я понимаю, господин виконт! Вы не сердитесь?
— Нисколько. Вашу проблему легко решить, дитя мое. Я велю позвать вашего брата, Жюля де Линьета, и вы сможете пробыть в его обществе, сколько вам будет угодно. Что с вами, де Линьет? Разве вы не этого добивались?
Тут я попался! Если Жюль меня увидит, не видать мне Африки, и придется возвращаться!
— Нет! Не надо! Не зовите Жюля, господин виконт! Умоляю вас! Братан не должен меня видеть!
— Почему? Я, право, не понимаю.
— Ах, сударь! Как же вы не понимаете? Я удрал от короля насовсем! Я хочу драться!
— С кем?
— С этими… с дикарями!
— Вы в своем уме, шевалье де Линьет?
— Да! Возьмите меня с собой, умоляю вас!
— Какой великий воин!
— Не смейтесь надо мной, пожалуйста, я могу быть, к примеру, барабанщиком!
— Отставной козы барабанщик, — проворчал виконт.
— Судар-р-рь! Если бы я не знал ваше героическое прошлое, если бы на вашем месте был какой-нибудь придворный хлыщ, я заставил бы ответить на это ужасное оскорбление так, как подобает дворянину!
Виконт расхохотался.
— Серж прав, ты действительно забавный мальчишка. Не сердитесь, шевалье, я не хотел вас обидеть. Я пошутил. Но ваши услуги нам не понадобятся, примите мои искренние извинения и…
— Простите, что перебиваю вас, но если для меня не найдется лишнего барабана, я увековечу ваш славный поход своим пером!
— Вы собираетесь сочинять сказки о войне? Вы еще забавнее, чем показались с первого взгляда.
— О нет! Почему сказки? Ваши будущие подвиги должны быть отражены на страницах…
— Романа? Хе! Еще лучше, мой юный Скюдери!
— Нет, мемуаров. Сейчас ведь все пишут мемуары. И я обязательно напишу мемуары, вот увидите! А для этого мне необходимо быть очевидцем и участником событий!
— Вы, право, сумасшедший, — покачал головой виконт, — Только писателя нам и не хватало!
Я все еще надеялся убедить этого упрямого господина и от литературы перешел к войне. Я пытался объяснить, что Двор мне смертельно надоел, и я не хочу терять шанс отличиться и покрыть свое имя славой, подобно моим предкам, участникам крестовых походов.
— Да-да, сударь, говорил я виконту, — Мои предки ходили в крестовые походы, неужели же я буду прозябать при Дворе, занимаясь гнусными интригами, в то время как цвет нашего рыцарства поднимает знамя крестоносцев и начинает борьбу с неверными! Да Жоффруа де Линьет, тот, что воевал при Людовике Святом, от ярости в гробу перевернется! Я, что ли, виноват, что родился слишком поздно? Не при Людовике Святом, а при Людовике Четырнадцатом! Но ошибку судьбы можно исправить, если меня возьмут на войну с мусульманами!
— Вот что я тебе скажу, юнец, охваченный военным психозом! Убирайся домой, учи латынь и лопай кашку, и чтобы я тебя здесь больше не видел! И нечего нюни распускать!
Я смахнул со щек слезы обиды.
— Вас не устраивает мой возраст? Да, я… молод, но что за беда! Ваш друг Д'Артаньян, теперь первая шпага Франции, был ненамного старше! А вы, сударь, вы-то сами? Вы были совсем мальчишкой, когда начали свою блистательную военную карьеру! Разве я не прав?
— Ваша лесть слишком груба, де Линьет. И разве мы начинали с такой войны?
По нескольким резким словам, сорвавшимся с уст бофоровского адъютанта, я понял, что он считает будущую войну с мусульманами очень опасной и кровавой, и именно из этих соображений отказывает мне.
— Детям Бретани ничего не страшно! — гордо сказал я, — О сударь, неужели вы откажете земляку?
— Я вам не земляк, де Линьет, — отрезал виконт, — Я всю жизнь прожил в долине Луары, возле Блуа, и в вашей Бретани был всего несколько раз по случаю.
— И тем не менее, сударь, ваше имя поминают сестры Святой Агнессы в заздравной молитве в годовщину известных вам событий.
— Скоро будут поминать в заупокойной, — проворчал виконт.
— О нет, надеюсь, не скоро, что это вы, Боже упаси! И тем не менее жители Города помнят вас и ваших людей как своих спасителей, и, более того, в Городе говорят, что вы не кто иной как…
— Меня не интересует, что болтают кумушки вашего захолустья!