— Как вы можете так говорить? — сказал Шарль-Анри, — Неужели вы, католик, можете хоть на мгновение представить себя мусульманином?
— Властелином католического гарема очень даже могу, — сказал Серж, — Что у трезвого на уме — у пьяного на языке. Все лучше, чем мечтать о недоступной принцессе. Рауль, я прав?
— Прав, Серж, прав, — и он продекламировал:
— Вот теперь ты говоришь дело, — сказал Оливье, — Так и поступим.
— Теперь я говорю глупости по пьяному делу, — фыркнул Рауль.
— Я на трезвую голову подумаю над твоими мудрыми словами, и, быть может, сочиню свой дистих.
— Да глупость я сказал. Какой кабак? Вино они не пьют.
— А как насчет борделей? — спросил де Линьет.
— Попросите у капитана путеводитель по борделям Магриба. У господина де Вентадорна, говорят, отличная библиотека.
— Кто-то идет, — насторожился Шарль-Анри.
— Но уж явно не гурия. Может, наши пропащие души возвращаются? Люк с Гугенотом?
— А может, стукач крадется?
— Да нет, это мой Гримо, могу поспорить, что это он. Я узнал его походку. Гримо! Какого черта ты не спишь? Что тебе надо? Выпить хочешь?
Гримо покачал головой.
— Тогда зачем ты приплелся, Гримальди? Я и сам нашел бы дорогу.
— Вас хочет видеть герцог де Бофор, — сказал Гримо, — Немедленно!
Рауль выругался сквозь зубы и поднялся, пошатываясь.
— Редеют наши ряды, — вздохнул Оливье, — Не задерживайтесь, сир, и не изменяйте нашей компании!
— Я мигом, — сказал Рауль, — Если меня зовут в общество начальства, улизну при первой возможности. Во рву со львами лучше, чем с этими напыщенными господами.
— Возвращайтесь, Ваше Пиратское Величество! — хором сказали желторотые.
— Ждите, но пейте без меня. А вице-королем Пиратов будет г-н де Фуа. На время моего непродолжительного отсутствия.
— Повелеваю! — сказал Серж, — Подать сюда корзину с агуардьенте![38]
— Дело будет, — засмеялся Рауль, — Это уже тяжелая артиллерия.
— Мы вам оставим, сир!
''Ишь до чего докатились, агуардьенте' ,- подумал добропорядочный Гримо.
9. ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК ПИРАТСКОГО КОРОЛЯ
— Вы несетесь на всех парусах, остановитесь, сударь! — Гримо еле поспевал, — Не спотыкнитесь!
Рауль добрался до деревянной лестницы — перехода между палубами — и плюхнулся на ступеньки.
— Ну-ка сядь рядом! — велел он, — Что это за шутки! Я же просил тебя не таскаться за мной! Знай свое место!
— Вы пьяны, — сказал Гримо, — А я свое место знаю.
— Вот сволочь старая! — выругался Рауль.
— Уже было, — сказал Гримо, — По пьяной лавочке и ваш батюшка так меня называл. Правда, во времена Ришелье я был просто сволочью, а вы добавили определение.
— Я тебе уже сказал, что не нуждаюсь в гувернере. Что я, не понял, зачем ты приперся? Боишься, дурак? Хотел удалить меня с пьянки? Да на моем месте, ангел, и тот напился бы сегодня в хлам!
— Сегодня все пьют. Сам Бог велел. Только не делайте это системой. Не втягивайтесь, это гибель.
— Давай потом, а? На трезвую голову! Не срами меня перед людьми! При них я не стал с тобой разбираться. Но здесь мы одни. Все, Гримальди, разбегаемся. Топай в каюту и читай Сервантеса, или спи. А я возвращаюсь к нашим.
— Вы пойдете со мной, — сказал Гримо, — Вас действительно хочет видеть герцог де Бофор.
— Среди ночи? Так я тебе и поверил!
— Это правда.
— Зачем я ему понадобился?
— Он сам скажет.
— Черт подери! Скажи, что не нашел меня.
— Может, я и сволочь, и к тому же старая, но не настолько, чтобы обманывать герцога.
— Прости, Гримальди. Это вырвалось под досаду. Ты же знаешь, что я очень тебя люблю, мой старенький лысенький Гримальди! — он попытался обнять старика, но чуть не упал с лестницы.
— Осторожнее! — Гримо еле успел подхватить своего господина, — Вы не ушиблись, господин Рауль?
— Я в порядке. Но в таком состоянии я не могу разговаривать с герцогом. Я ж вдрабадан пьяный. Какого черта ему надо?
— Он сам вам все скажет.
— Слушай, Гримо, если герцогу понадобился менестрель, чтобы развлекать его светлость и шайку его генералов, я не пойду к генералам. Видно, Бофору скучно с этими старыми пердунами, но я ему не шут!
— Начальство уже спит. Проспятся и продолжат свой кутеж. А Бофор хочет вас видеть по делу.
— Лучше бы ты меня не нашел.
— Успокойтесь, — сказал Гримо, — Бофор сам выпить не дурак. Я-то знаю!
— Ты-то знаешь, еще бы ты не знал!
— Идемте же!
— Подожди. Есть одно дело. Тут действительно никого нет, кроме нас?
Гримо, обладающий способностью видеть ночью, подобно кошкам, огляделся по сторонам.
— Никого, — сказал Гримо.
— Ты будешь моим тайным советником, — заговорщицки сказал Рауль, — Конфидентом!
Гримо вздохнул.
— Я так и знал, — вздохнул Гримо, — Это вы после 'Записок' госпожи так заблажили?
— Нет. Открылось одно обстоятельство. Ты видел здесь некоего де Мормаля?[39]
— Благородное имя, ничего не скажешь, — усмехнулся Гримо, — Видел.
— Это стукач, — сказал Рауль, — Проследи за ним. Если что заметишь, скажи. Тебе он не показался подозрительным? Я даже не знаю, кто это такой.
— Совсем безликая личность.
— Шпионы, соглядатаи, стукачи такими и должны быть — неприметными, безликими, не запоминающимися.
— Я присмотрюсь к нему, — пообещал 'тайный советник' .
— Может быть, я зря остановил моих друзей. Оливье уже был готов вызвать его на дуэль. Но, быть может, он не так и опасен. Сержу везде мерещатся шпионы.
— Глаз с него не спущу, господин Рауль, — заверил Гримо.
— Вот из тебя шпион не получился бы. Как это тогда, в Венсене, не догадались, что ты — наш?
— Расчет был на мою индивидуальность, — важно сказал Гримо, — А насчет Мор…маля…как бы не повторилась ситуация, когда ваш отец помешал господину Арамису убить Мор…даунта.
— Да иди ты! — сказал Рауль, — Такой мор…ды не найдешь среди самых отвратительных уродов Магриба. Это был уникальный негодяй, единственный в своем роде.
— А вы-то сами видели уродов Магриба? — спросил Гримо с усмешкой.
— Нэ выдэл, дарагой, и нэ жэлаю. Ассалам алейкум! — сказал Рауль с восточным акцентом.
— Алейкум ассалам, — ответил Гримо, — Идемте же, герцог ждет.
ЭПИЗОД 10. СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК
10. ЛЮК И ЛУИЗЕТТА
Вскоре после ухода Рауля и Гримо Люк и Гугенот присоединились к пирующим Пиратам. Вице-Король Серж, взгромоздившись на бочку, восседал там по-турецки.
— О недостойные! — заявил Серж, — Вы оскорбили мое августейшее земное величество своим опозданием на наш пир! Вы оскорбили и Небеса — самого Бога вина и веселья, сиречь Бахуса!
— Или Диониса, — сказал де Невиль, — то есть, Дионисия.
— То есть святого Дениса! — грозно нахмурил брови Серж, — Отвечайте, что вы можете сказать в свое оправдание?
— Мы и не думали оскорбить ни святейшего пьянейшего Бахуса, ни Дионисия, ни — Боже упаси от такого кощунства! — Святого Дениса! — кротко сказал Люк, — Мы их уважаем.
— Мы их боготворим, — добавил Гугенот.
— Господа Пираты! — обратился Серж к присутствующим, — Виновны ли эти люди в оскорблении Небесного величества?
— Не виновны! — хором ответили желторотые.
— А что вы скажете в ответ на мое первое обвинение? — тоном деспота продолжал Серж.
— То же, что и насчет Небесного величества — мы тебя уважаем, Серж, — сказал Гугенот, — Но, правда, чуть поменьше, чем Святого Дениса.
— Подождите, это еще не все! Как вы оправдаетесь на мое обвинение в дезертирстве? С поля боя, вернее, с мессы Бахуса?
Принимая правила игры, Люк и Гугенот бухнулись на колени перед бочкой, пали ниц и возопили:
— Помилования, государь!
— Вы знаете, нечестивцы, что оскорбление небесного и земного величества карается смертью?