Тетя Люба. А я глухая!
Вдалеке стучат зенитки.
Отец(тщательно подбирая слова). То, что сейчас происходит под Москвой, когда-нибудь историки оценят как решающее событие. Решающее.
Мать. Ты утром уезжаешь?..
Отец. Я не хочу, чтобы бои происходили на улицах Москвы. (Опустив глаза, вертит в руках бокал.) Здесь здания Казакова, Бове, Жилярди, Рериха, Щусева… Кроме того, я знаю, как медленно строятся дома…
Тетя Люба(вытаскивает из саквояжа коробку из-под лекарства, достает из нее огромную козью ножку, прикуривает от коптилки). Все мужчины рвутся воевать.
Мать(негромко, не отрывая взгляда от коптилки). Вас оденут в теплое, Митя?
Отец. Да.
Мать(так же). Ведь ужасные… холода. Нужно будет… Я просто не могу ничего придумать… Я сошью Аксюше валенки из одеяла…
Аксюша. Мама… мама, пожалуйста, не сердись… Мама… (отчаянно) мне дадут валенки!
Тетя Люба(поперхнувшись дымом). Где это дадут?
Аксюша(сбивчиво). Ведь вы же мне сами… ведь я тоже могу… Я пошла и сказала, что знаю немецкий язык… Мама, ну вы же меня сами заставили ходить в немецкую группу! Папа, ну скажи, что мне уже восемнадцать! Тетя Люба, но вы же сами были на фронте!
Тетя Люба. Что?! Дорогая, я тогда была взрослой! Мне было двадцать два года!
Аксюша. А я комсомолка!
Пауза.
Мать(медленно протягивает руку). Покажи мне… что у тебя есть… заявление…
Аксюша(быстро достает из кармана). Вот. Повестка военкомата.
Мать(негнущимися пальцами разворачивает листок, читает). Митя, посмотри… Митя! (Изумленно поднимает голову.) Это же почерк… Аксюша, это же почерк… Аксюша, это же твой почерк?
Аксюша. Они просто дали мне бланк. Там народу очень много, они не справляются. Сказали — пиши сама.
Тетя Люба. Вот вам! Плоды вашего воспитания. (Драматически протягивает руку.)
Мать(читает вслух). «Явиться… в шесть часов утра… иметь при себе…».
Аксюша. Папа… Я тоже не хочу, чтобы бои происходили на улицах Москвы. Здесь ведь и твои здания, папа…
Все, не двигаясь, сидят вокруг стола. Щелкает репродуктор. Размеренный голос произносит: «Угроза воздушного нападения миновала. Отбой. Угроза воздушного нападения миновала. Отбой». Медленное затемнение. Зажигается свет. Морозное утро. Штора на окне поднята. Возле окна стоит Мать.
Тетя Люба(сидит на прежнем месте, в руках держит муфту). «Дамская»! Ну и объяснение! Конечно, если в руках винтовка, то муфта… Муфта уже теряет свой смысл.
Мать(напевает едва слышно). «Москва моя… страна моя…».
Тетя Люба. Я надеюсь, что ей выдадут также рукавицы. Если она отморозит руки, то они будут всю жизнь распухать от холода.
Мать(так же). «Ты самая любимая…».
Тетя Люба. Перестань, пожалуйста, это у тебя нервное.
Мать. А?
Тетя Люба. И не стой у окна. Дует. Еще настоишься, когда будешь их встречать.
Мать. Выпейте еще чаю, тетя Люба.
Тетя Люба. Мне нужно пойти прикрепиться в вашу булочную.
Мать(не слыша). Вы сегодня побудете у нас?
Тетя Люба. Да. Мой дом разбомбило.
Мать. Что?! (Оборачивается.)
Тетя Люба. Хоть Аксюша и уверяет, что наш район спокойнее.
Мать(быстро). Тетя Люба, значит, вы останетесь со мной? Это хорошо, я рада… Что же вы раньше не сказали?
Тетя Люба. Я, милая моя, многих вещей еще не сказала. Я просто очень деликатный человек, хоть никто в этом доме меня не ценит.
Мать(ходит по комнате, кутаясь в шубу). Не знаю, не знаю, как я должна была поступить с Аксюшей…
Тетя Люба. Ну конечно, запереть в ванной комнате.
Мать(сморщившись). Не нужно так говорить…
Тетя Люба(непреклонно). И не давать ей читать газет, которые поддерживают боевой дух. (Громко.) Запереть в ванной и кормить копченой колбасой! Чтобы у нее не было никакой настоящей молодости! Ничего, что потом человек вспоминает всю жизнь.